самого конца плавания.
— Что, опять укачивает? — с сочувствием поинтересовался у меня проходивший мимо Рик Тодд, староста нашего курса.
— Как всегда, — усмехнулась я. Лучше пусть думают, что у меня морская болезнь, чем то, что я не умею плавать.
Стать хранителем драконов было моей мечтой с самого детства. Я с замиранием сердца вглядывалась в небо, где время от времени пролетали эти прекрасные создания. Их чешуя блестела на солнце как драгоценный металл, а крылья обладали уникальным рисунком. Я представляла себя на месте их наездника, и в груди щемило от счастья. Мне было все равно, какую роль получить: стража, поисковика, целителя, путешественника или даже бойца — главное, что рядом с драконом. Его хранителем.
Только эти мечты никак не разделяла моя матушка, ибо в своих грезах она лишь удачно выдавала меня замуж и тем самым закрывала все дыры в нашем семейном бюджете. А они у нас были ого-го-го какие! Спасибо батюшке, который ушёл за Грань, покинув нас с пустыми карманами и долгами. Единственное, что досталось от него хорошего — это графский титул. Вот только им голодный желудок не наполнить, зимой себя не согреть и слугам, тем немногим, кто остался с нами, жалованье не заплатить. Зато, по мнению матушки, он мог послужить моим приданым, если меня захочет взять в жены какой нувориш, чтобы потешить своё самолюбие и заиметь ко всем прочим своим достижениям титул графа.
Когда я поведала ей о своих планах поступить в Академию хранителей драконов, случился грандиозный скандал. Матушка несколько раз падала в обморок, потом нюхала соли, возвращалась к угрозам — и снова падала в обморок. Но я уже прекрасно изучила все ее уловки, поэтому не велась на них. Тем более что в будущем, став хранителем драконов, могла жить безбедно и без того, чтобы стать бесправной женой богатенького выскочки.
И прошлым летом я сбежала из дому, чтобы исполнить свою мечту. Вступительные испытания в Академию проходили в два этапа: тест на интеллект из двухсот вопросов на самые разные темы и сдача нормативов на проверку физической формы. Каждый год задания были разными, и если по поводу теста я почти не волновалась, поскольку весь год усиленно готовилась к нему, то с нормативами могла быть беда, если решат проверить навыки в плавании. Нет, я честно пыталась научиться и этому, однако все оказалось тщетно. Лучше меня плавал даже топор.
Наверное, сама судьба решила поцеловать меня в темечко, потому что никаких нормативов, связанных с водой, в тот год не было. И я стала одной из двадцати счастливчиков, которых отобрали для обучения в Академии хранителей.
Что касается матушки, она хоть и приняла это скрепя сердце, но не смирилась. И теперь раз в два-три месяца я получаю от нее письма, где мне нахваливают очередного жениха, не жалея самых витиеватых хвалебных эпитетов. А летние каникулы я и вовсе едва пережила: все время боялась лечь спать и проснуться где-нибудь у алтаря, облаченной в свадебное платье, а напротив — счастливый жених с залысиной или лошадиной челюстью. С моей матушки станется такое провернуть!
Я окинула взглядом палубу. Судно было небольшое, предназначенное для хождения по рекам на малые расстояния. Насколько я знала, здесь даже каюта была только одна, для капитана, и команда состояла всего из пяти человек. Часть палубы занимали сидения для пассажиров, однако больше половины из них пустовало. Мои одноклассники предпочитали расхаживать туда-сюда по кораблю или смотреть на воду, облокотившись о борт.
Сердце пропустило удар, когда я увидела вот так стоящего у борта Винсента Мура. Он был совсем рядом, устремив задумчивый взгляд вдаль. Я решилась его окликнуть, но меня опередили на долю секунды.
— Винсент! — к нему шла, улыбаясь, Сара Линдсей, кузина Бекки.
1.3
Она, как всегда, была безупречна: каштановые волосы завиты в тугие локоны и будто бы небрежно разбросаны по плечам, дорожное платье из гладкого льна идеально сидит по фигуре, а его насыщенный лиловый оттенок делает ее фиалковые глаза ещё выразительней.
— Сара? — Мур тоже ей улыбнулся, а я мысленно зарычала.
— Как дела? — Сара умела быть милой и кокетливой, когда ей это было нужно.
— Отлично, — Винсент сощурился от яркого солнца. — А ты?
— Прекрасно. Только успела соскучиться по всем, — она облокотилась одной рукой о бортик, другой поправила волосы. — И по тебе в том числе.
«Р-р-р-р».
— Сара, вот ты где! — Бекки выпорхнула откуда-то точно добрая фея. — А я тебя искала.
Кузины были мало похожи друг на друга: Сара высокая, фигуристая, темноволосая, а Бекки — ниже ее на целую голову, худощавая, волосы светло-русые, чаще всего уложенные в гладкую причёску. Единственное, что выдавало в них родню — глаза цвета фиалки.
— А ну-ка пойдём, у меня к тебе кое-какое дело, — и Бекки решительно подхватила кузину под руку, не дав той опомниться. На Винсента она даже не посмотрела.
Сара вяло пыталась упираться, но хрупкая на вид Бекки была посильнее кузины и упрямо тащила ту прочь от Мура и меня. На миг она посмотрела на меня через плечо и подмигнула.
Я тихонько кашлянула, будто невзначай. И Винсент услышал, обернулся. Сработало!
— Оливия? А я тебя сразу не заметил. Спряталась тут между сидений и сидишь тихо как мышка, — он с улыбкой направился ко мне, а мое сердце заплясало от счастья.
— Ты же знаешь, что меня укачивает, — ответила я, смущенно опуская глаза.
— Забыл, каюсь, — Винсент присел рядом. Его бедро коснулось моего, и меня бросило в жар. — Надень шляпу, а то получишь солнечный удар. И волосы твои красивые выгорят.
Я, тая от его заботы, позволила ему надеть на себя мою шляпу, которая лежала рядом. Да и он прав: мы плыли на юг, солнце припекало все сильнее, и голову нужно было беречь, как и волосы.
Винсент сказал, что они красивые. Я украдкой посмотрела на прядь своих волос, спадающую мне на грудь. Бекки называет их цвет «горький шоколад» и убеждает меня, что он «очень модный» последние несколько сезонов. Возможно, Мур думает так же. Что ж, хоть в этом у меня фора перед Сарой.
