моя… я же говорил тебе, что все люди разные. Кому-то требуется больше времени, чтобы принять. Кто-то сильнее и делится своей силой, а кто-то слишком слаб.
— Я помню. Но мама… Это же мама, Илюш.
— Мама…
Брат гладит по волосам и тяжело выдыхает.
Если в детстве мы разбивали коленки, на помощь приходил папа. Мама всегда боялась вида крови, боялась испачкаться, боялась наших простуд. При этом любила, конечно. Читала нам книжки, смотрела фильмы, учила рисовать. Именно она вложила в мою руку карандаш.
Но остальное…
«Что будет со мной, если тебя не станет?»
«Я не могу смотреть на это…»
Разве такое… говорят?
Илюшка считает меня мелким обиженным ребёнком. Пусть будет ребёнок, но мне легче принимать мамину своеобразную любовь на расстоянии. И легче не зацикливаться на брошенных ею словах.
А отец… от вида отца мне хочется плакать. Он держится при мне, улыбается и рассказывает весёлые истории. Только смотрит так, что аж выворачивает.
А ещё я знаю, что он каждый вечер приезжает к клинике и стоит под окнами. Его машина. А несколько раз я видела его в окно зимнего сада. Видела, как он запрокидывает голову наверх, шевелит губами и вытирает глаза.
Да, здесь есть такой уголок: много растений в кадках и пара кресел. Только нам — тем, кто здесь живёт — туда нельзя. В целях безопасности.
Но мы иногда проскальзываем, чтобы побыть наедине с собой. Чтобы подумать.
А я — чтобы порисовать.
— Илюш?
— Куплю, куплю.
— Да нет, я про другое. Высокий блондин.
— Блондин?
— Ну да, я раньше его не видела.
— Ааа, да. Твой тёзка. Ты сказала 'высокий', я сначала не сообразил.
Ещё бы! В Илье два метра и столько же сантиметров! Для него новый парень явно не показался великаном.
— Тёзка? Тоже Женя? Прикольно.
— Посмотрите-ка, оживилась! — Братишка довольно улыбается. Он всегда улыбается, когда видит положительные эмоции. Он поддерживает теорию, что позитивный настрой помогает излечению. — Хороший парень, боец.
— У него… — Приходится сглотнуть. — У него есть шансы?
— У всех есть шанс, я тебе миллионы раз говорил. У всех.
Я киваю, соглашаясь. Говорил, да.
Для профилактики он ещё промывает мне мозги, а потом целует и уходит. Мне пора принимать лекарства и ложиться спать, потому что встаю я всегда очень рано. Мне нравится смотреть на встающее солнце, и нравится наблюдать за тем, как пробуждается природа.
Я рисую этот момент, но у меня никак не получается закончить картину. Каждый раз чего-то не хватает, только я не могу понять, чего.
Лёжа в постели, представляю, как возьмусь за карандаши и поймаю свет. Продумываю концепцию и засыпаю с легкой улыбкой на губах. Впервые за много-много дней мне снятся солнечные лучи, подсвечивающие листву. Божественно! Хочется вскочить и открыть альбом, но предательская слабость не дает поднять веки. Я плаваю и плаваю в своём волшебном сне. Рассматриваю листики, меняющие свой цвет в зависимости от положения облаков. Закрыли свет, и зелень стала насыщенной, уплыли — и деревья начинают светиться салатовым неоном.
Мне кажется, что в эйфории от увиденной красоты я поднимаюсь всё выше и выше, пока не начинаю задыхаться от восторга. Воздуха не хватает и хочется дернуть воротник, который душит. Поднимаю руку и…
Просыпаюсь от острой боли в сгибе локтя. Моё зеленое свечение меркнет, вместо него проявляется знакомая палата и суетящиеся вокруг медсестры.
5
POV Евгений
— Как ты, брат?
Лучший друг набирает по видео, когда я уже валяюсь с планшетом перед сном. Бездумно черчу грифелем хаотичные линии, даже не смотря на прикреплённый лист.
— Норм. Пафосно, красиво. Потом по факту разберусь.
Игнат сочувственно кивает, скашивая глаза вниз экрана.
Опять за старое?
— Что на этот раз? — Хмыкаю. — Сочинение или точные науки?
— Пауза, — широко улыбается друг. — Решил, всё. Баста. Достало.
— Дошло, наконец-то! Рад, что твой мозг начал работать в нужном направлении.
Моему другу Орловскому не посчастливилось запасть на школьницу. Выпускницу, но всё же. Рыжая малолетка динамит Игната, используя как рабочую силу. Пока он грызёт за неё гранит науки, Элина пропадает в клубах и на вечеринках.
— Да как-то… Надоело, понимаешь? Я ж к ней по-всякому. Хочешь цветы? Будут цветы. Хочешь ювелирку? На тебе ювелирку. А она…
— Мне-то не рассказывай. Отвлекись. Найди себе нормальную девчонку, которая ценить будет.
Игнат цокает языком, и мы оба понимаем, что никого он искать не будет. Ему и не надо, сами придут, но он других не рассматривает.
Мне не понять Орла, сам я в любовную любовь вляпаться не успел. Интрижки были, конечно, а долгих отношений не сложилось.
Лёгкие победы не вызывали в душе отклика. И какого отклика я ждал? Сам не знаю. Было предельно просто: встретились, провели время, разбежались. Без обязательств и прочей розовой чуши.
— Ты заработаешь косоглазие, — поймав очередной взгляд вниз, перебиваю рассказ о сборах.
По игре скучаю. Очень хочу выйти на площадку, пройти с мячом по кругу, хапнуть адреналина. Хочу, но знаю, что физически не вытяну. Быстрая утомляемость и вероятность получить травму закрыли для меня дорогу в спор навсегда. Теперь моё место в зале среди зрителей.
— Ну-ка, поверни экран, — командует Игнат, и я верчу смартфоном.
Может, обстановку рассмотреть хочет? Стыдно признаться, но задумавшись про игру, упустил ответ Орловского.
— Так-так, колись. И кто эта милая цыпочка?
— Где? — Свожу брови вместе, зачем-то оглядываясь.
— На листе. Кто такая? Почему я о ней не знаю?
Удивлённо поднимаю планшет и пялюсь на рисунок. Портрет выглядит неплохо, если бы не одно но: кто это?
Определённо у девушки на бумаге знакомые глаза. Длинные светлые волосы. А вот дальше… Плод фантазии. Подсознание дорисовало за меня образ сегодняшний незнакомки.
— Симпапуля. Это в клинике? Медсестричка? — Друг не отстаёт и я, в шутку послав его с догадками, отключаюсь.
Игнат не обиделся и начинает атаковать сообщениями, пока я зависаю на ломаных штрихах, складывающихся в изображение. Точеный носик, пухлые губы, лицо сердечком. Нахмуренные брови и удивительные глаза я уже видел.
А вот что под маской!? Угадал? Был близок интуитивно
