особенно бросилось в глаза, то ли оттого, что я давно не видел собственную жену, то ли оттого, что она и правда быстро похудела, став похожей просто на тень. Ника не сразу заметила, что уже я сел напротив неё и начал пить давно остывший латте. И я успел заметить смену настроений на лице любимой, она была явно озадачена чем-то, хмурила брови, вздёргивала подбородок и то кивала, соглашаясь мысленно с чем-то, то отрицательно качала головой. Какое-то время я за ней наблюдал и молчал, так как Вероника не сразу поймала мой взгляд и заговорила со мной.
— Алексей, вы всё-таки пришли. Как же это ваше важное, ах да, самое важное совещание пройдёт без вас? — Ника могла задать мне этот вопрос с лёгкой усмешкой на лице, но она выглядела просто окаменелой, даже бесчувственной, словно статуя. — Впрочем, я прекрасно понимаю, как нехорошо поступила, нарушив очередной пункт брачного договора. Но, Алексей Владимирович, при разводе всю неустойку я вам выплачу, об этом можете не беспокоиться. — Сказав это, Вероника, тяжело вздохнула, взяла своими похудевшими бледными руками чашку какого-то чая, больше похожего на снадобье с разными цветами, листьями, и, трясясь, словно от холода, хотя в кафе было весьма душно, посмотрела мне прямо в глаза, но как-то незримо, словно сквозь. Мне даже показалось, что Ника и не ждёт моего ответа, она будто говорила сама с собой, всё уже решив за нас двоих, получив ответы на все свои вопросы. Я не знал, что на это сказать Нике, не понимал, какую тактику диалога с ней выбрать. Такая ситуация вообще не должна и не могла произойти. Мы с Вероникой жили по вполне налаженному сценарию фиктивного брака, и каждого из нас устраивало такое положение вещей. Так думал я или ошибался, как оказалось. Сделав ещё глоток остывшего латте, я всё-таки спокойно заговорил с женой.
— Вероника, я искренне не понимаю, чем вызван такой разговор. Ни о каком разводе речи быть не может. Да, у нас фиктивный брак по договору. И нам было хорошо вместе. Смею предположить, что смена твоего настроения связана с гормональным сбоем. Или у твоего магазина в этом квартале ухудшились продажи? Мы можем сделать новую рекламную кампанию твоей коллекции, если это поднимет тебе настроение. Надеюсь, вопрос решён?
— Как у вас всё просто, товарищ муж. Ты правда наивно полагаешь, что все проблемы можно решить, соря деньгами? — Ника словно заботливая мамочка корила меня за какие-то проказы, о коих я даже понятия не имел. Я порядком начинал злиться и перестал скрывать своё негодование.
— Ника, какого чёрта происходит?! Ты выдернула меня с важного совещания, угрожаешь теперь разводом и говоришь со мной таким тоном, словно я нашкодивший малолетний пацан. — От злости я стукнул кулаком по столу, и кружка с почти допитым латте слетела, разбившись об узорчатую красивую напольную плитку кафе. Но мне стало этого мало, и я продолжил надрывать глотку. — Ты забыла, кто я?! Ты забыла, чем мне обязана?!
— А ты знаешь, что я в прошлом месяце похоронила отца? — Едва глухо спросила Вероника. — А в июле наш, извини, твой водитель Феликс наехал мне на ногу, сломав большой палец. Я не могла ходить, но дабы не нарушить наш брачный договор, танцевала с тобой весь вечер на «как всегда самой важной презентации твоего холдинга». Хотелось тогда выть от боли, ногу обкололи сильными обезболивающими, но это ничуть не помогало. А ты так ничего и не заметил, не узнал. Уже ночью у себя в спальне я дала волю слезам, уставившись на свою посиневшую ногу. Зато ты был счастлив. — С каждым словом Ника просто вдавливала меня в мягкое и уютное кресло «Пегаса» всё глубже. Нет, она не ругала, не отчитывала, не причитала и не пыталась разжалобить, а просто констатировала факты, давая мне понять, что я совершенно ничего не знал о собственной жене, о человеке, с которым прожил два года под одной крышей. А дальше Вероника задала мне вопрос, который я боялся всегда от неё услышать. — Лёша, скажи мне, кто я для тебя?
Я молчал, молчала и Вероника. А мне вдруг резко захотелось бокал коньяка да покрепче. Я сверлил взглядом жену и пытался угадать, что же она задумала на самом деле. Мне даже пришла в голову мысль, что Нику обработали конкуренты. Не могла же она сама на пустом месте начать всё это… Это даже словом не назовёшь. Пока я перебирал в уме варианты и нервно тарабанил пальцами по столу, Вероника разрушила тишину сама.
— Алексей, не пытайся так сильно напрягать извилины, у тебя всё отражается на твоём красивом лице. И не сверли во мне дырку своими бирюзовыми глазами с кофейным ободком. — Любимая заливисто рассмеялась. — Собственно, я знала, что ты ничего мне не ответишь на этот вопрос. Я тебе отвечу на него сама. Я долго думала над этим. Нет, не день, не два, не час. А всё то время, что была одна и никому не нужна, тебе не нужна. Вот, что я поняла про себя. Я для тебя — вещь, которую ты берёшь, если подходит к месту и времени или твоему образу. А если нет — то меня оставляют пылиться в красивом и дорого обставленном доме, словно я — очередной предмет интерьера. Хотя даже кошельки, и те, ты берёшь с собой чаще, чем брал меня. А ещё я для тебя — удобное приложение к твоей налаженной, праздной и пафосной жизни. Захотел: включил приложение, и вот уже твоя фиктивная жена мило улыбается твоим лицемерным напыщенным подругам с Рублёвки или с сознанием дела беседует с твоими элитными интеллигентными друзьями о шедеврах Босха. Захотел: поставил приложение на спящий режим. Я играла любую роль безукоризненно, какую ты только желал. Да, зря меня не взяли в театральный, во мне действительно умерла актриса. Умерла… Это сейчас ключевое слово. Лёша, посмотри на меня… Что ты видишь, свою тень? Безвольную, унылую, серую тень. Ты вряд ли помнишь, как мы познакомились. Но ты не мог забыть, какой я тогда была. А я была живая, яркая, энергичная, красочная и… Ты сделал всё, чтобы уничтожить во мне то самое светлое, живое, лучшее. Я перестала узнавать себя в зеркале. Алексей, за что же ты так меня ненавидел?! Я же стала той самой идеальной фиктивной женой, которая тебе была нужна. — И у Ники в глазах застыли слёзы.
Глава 3
До того дня я никогда не
