Это была не жалоба и не угроза. Он просто озвучил факты, которые по его мнению связаны со мной, и из-за которых он может свернуть мне шею, наплевав на чемодан.
Грешник сделал жест водителю, который пустил щелчком пальцев недокуренную сигарету на дорогу и сел обратно за руль. Машина плавно поехала дальше и ряд из четырёх авто возобновил свой путь по неизвестным мне местам.
— Можно спросить?
— Уже спросила.
Я упрямо поджала губы, сдерживая себя от язвительного выпада, и опять отвернулась, наблюдая, как мимо начинают проскальзывать дома. Сначала частные, затем многоэтажки. Я не узнавала этих мест, значит, и город не мой. Хотела узнать у него где я, а он… Скотина!
По крайней мере, я знала какое сегодня число. Проезжая мимо какого-то торгового центра, увидела табло с температурой на улице и дату. Четырнадцатое октября. Через семь дней мне будет восемнадцать. Совершеннолетие. Родители хотели полететь со мной в Турцию, отпраздновать там. Вот и отпраздновали.
Ветхие калитки сменились на высокие кирпичные заборы, а затем и вовсе на дворы жилых домов. Временами они разбавлялись яркими витринами магазинов, зеркальными плитками бизнес центров и баннерами с рекламой элитных брендов. Оживленность на улицах, сказала мне, что этот город не спит даже ночью, а значит, это Мова. В Градсбурге нет подобных зданий, которые кричали бы о развитии и высоких технологиях, а здесь даже магазины, как творение очень талантливого архитектора.
Иногда тишину в салоне разбавлял тихий разговор Грешника, но о чём идёт речь по отрывкам понять было невозможно. Спокойная езда и отсутствие звука мотора навели на меня сонливость, и я сама не заметила как уснула. Проснулась от боли, которую вызвали прикосновения, и распахнула глаза, шарахаясь в сторону. Дверца рядом со мной была открыта, и там, конечно же, стоял Грешник. Первое, что я увидела, это лакированные туфли. Затем идеально выглаженные брюки и полы чёрного пальто. Всё надеялась, что мне это сниться, но когда он, взял меня за запястье и выдернул на улицу, надежда растаяла.
— Отпустите! — прорычала я, вырывая руку, но тщетно. — Мне больно!
Пытаясь с ним бороться, упиралась и дёргалась, но это как об стенку горох! Держит меня и тащит за собой, даже не прилагая усилий. Понимая, что без толку его просить, просто смирилась, тихо глотая слёзы. Звать на помощь всё равно не было смысла, мы находились на подземной парковке, где стояли только те самые четыре элитные иномарки чёрного цвета, а его люди сканировали выезд.
Швырнув меня в лифт, он встал рядом, делая глубокий вдох и поправляя своё чертово пальто, будто не человека силком волок, а по лестнице поднимался, и нажал кнопку на панели. Кабина плавно двинулась вниз, бесшумно отрезая меня от мира и спасения. Вот и всё. Теперь мне точно никуда не деться, а внизу ждёт точно такой же сырой и холодный подвал. И если в прошлый раз мне повезло и я смогла выбраться, то в этот раз я сгнию под несколькими метрами земли, а родители так и не узнают, что со мной случилось.
Глава 2
С силой пихнув меня в комнату за красной дверью с кодовым замком на стене, он вошёл следом и поправил своё чёртово пальто. Я отлично знала такой тип людей. Папин безопасник был из бывших бандитов, но он, типа, "завязал" с криминалом. Такие люди настоящие мерзавцы! Чудовища! Они циничны и жестоки, что и было показано сегодня наглядно, а этот индивид… Господи, да по нему явно электрическое кресло плачет!
Он не был уродливым или внушающим страх, что и было пугающим больше всего. Острые, но сильные и идеальные черты лица внушали доверие, но холодный взгляд, пропитанный ненавистью и желанием придушить меня, говорили об обратном. А ещё от него просто ужасно веяло силой. Нет, не деньгами, хотя в этом ему тоже нет равных, а другой силой. Какой-то внутренней, животной, заставляющей бояться его и трепещать от одного только его прозвища.
Обнимая себя за плечи, я отвела взгляд, потому что больше не выносила этого льда в его чёрных, как сама бездна глазах. Я ведь ничего не сделала! Ничего! Почему? За что? Мне было страшно. Я никогда в жизни так не боялась, а теперь…
Однако оглядеться мне не дали. Грешник снял верхнюю одежду, кинул её на кровать слева от себя и подошёл ко мне. Я только и успела закачать головой, но он взял меня за предплечье и снова куда-то потащил, не обращая внимания на мои упирания. Втолкав меня в другую комнату, он протащил меня по скользкому полу, а я ничего от ужаса не видела вокруг, только пыталась умолять его не трогать меня.
— Пожалуйста, не трогайте! Мне больно! Отпустите! Не знаю я где ваш чемодан! Отпустите меня! Умоляю! Пожалуйста!
Но он продолжал меня тащить, пока снова куда-то не впихнул. Я споткнулась обо что-то и упала, больно ударяясь бедром и упираясь в паркетный пол душевой кабинки. Чёрная плитка размывалась перед глазами, которые я сразу перевела на Грешника.
— Снимай платье.
Что? Я не сразу поверила в услышанное, но потом закачала головой.
— Пожалуйста…%
— Снимай. Или это сделаю я.
Всхлипывая и задыхаясь, я завела руки за спину, но стало больно настолько, что я вскрикнула. Я не боец. Я боюсь боли. Боюсь, что меня хотя бы ударят. А этого Грешника я боялась до икоты, до судорог. Сердце подпрыгивало к горлу от одного только его взгляда, поэтому даже не подумала больше сопротивляться, однако, и выполнить его приказ не могла самостоятельно.
Выругавшись, Грешник поднял меня, больно схватив за плечи, и дёрнул вверх. Кое-как мне удалось удержаться на ногах, но тут же оказалась развернута к нему спиной. Так лучше. Так я испытывала меньше страха, но поняла насколько я ошибаюсь, лишь тогда, когда он расстегнул молнию на спине и сдернул с меня испорченную в грязи и разорванную в лохмотья одежду. Под низом у меня ничего не было, и поэтому я тут же прикрыла грудь, скрестив на ней руки, хоть и стояла к нему отвернутой. Почувствовав грубые пальцы на теле, я крепко зажмурилась и закусила губу. Боже. Когда это закончится? Что он делает? Но даже сквозь страх и огонь под кожей я понимала, что это странные прикосновения. Кубрынин… Он пытался возбудить себя, хватая меня за грудь и попу, а этот… Словно медицинский осмотр проводит.
— Что он тебе вводил?
Пытаясь сконцентрироваться на его вопросе, тряхнула головой.
— Я н-не знаю. Всё
