не позволял. Кстати, надо бы его и нефтянку проведать.
Я вышел, по привычке сканируя окрестности магическим чутьём, и оно действительно показывало мне кое-где смутные точки макров в приборах по улице, показывало китайцев в засаде в доме напротив, ну и мою машину, само собой, она же на макрах.
Мой первый пункт, остановка — это банк. Никакому сейфу я не доверял так, как безналичному счету без возможности упрощённого доступа. С утра пораньше я открыл ещё один обезличенный счёт и загнал туда сто тысяч, то есть целое состояние.
Когда-то сейф от товарища Бакланова дал мне сорок шесть тысяч, примерно столько же, давал и до сих пор даёт его склад макров. Самые ходовые ушли сразу, остался более «лёжкий» товар, но тут я со Скарабейниковым не унывали. Большая часть этих денег ушли в восстановление пятидесяти тысяч, которые когда-то дала мне семья.
Зато другие заказы щедро финансировали мои потребности и хотелки, дали возможность купить в кредит домик и машину (причём, в том же банке лежала сумма, позволявшая погасить все долги разом). Часть денег я держал в сейфе. Сейчас я на короткое время взял в руки не сто, а сто пять тысяч, сто положил на депозит, а пять, разными по номиналу купюрами засунул в пухлый конверт.
В банке меня провожал сам управляющий, который выглядел с утра пораньше, как новенький золотой червонец. Я для них стал наконец-то ВИП-клиентом.
После банка я отправился к Первой адвокатской конторе города, где окопались мои дражайшие родственники.
Спина и рёбра болели при каждом движении. Бронежилет, который я теперь носил с большим трепетом, чем средневековая дама свою невинность, дополнительно выполнял роль корсета и помогал защитить корпус от лишних движений, как медицинская приблуда. Только весит, как доспех, блин.
— Добрый день, братья и сестры! — я стал посреди зала и обратился к родственникам. Все немедленно подняли на меня глаза. Вообще-то, половина работников конторы были сторожилы, те, кто торчал тут до Филиновых и то, что моя родня заполонила всё, как цыганский табор, их давно не радовала.
Так что меня, то есть ещё одного Филинова, они явно не горели желанием тут лицезреть.
— Для семейных встреч есть нерабочее время, — нахмурилась председатель коллегии, суровая тётка в строгих очках.
— Конечно, конечно, — вежливо, но с достоинством поднялся мой отец. — Мы сейчас тихо переговорим и вернёмся к своим делам.
Вообще-то коллегия — это не работодатель в обычном смысле, это место, где адвокаты и их помощники занимаются каждый своим делом, а не работают над общим.
Они у себя оборудовали что-то вроде «переговорки», куда отец меня и проводил.
— Аркадий, ты не очень вовремя, у нас достаточно много дел.
— Да, я ненадолго, — протянул ему конверт.
— Что это? — с сомнением принял конверт отец.
— Как что? Деньги, конечно. Пытаюсь вытащить нас из финансовой ямы и миллионного долга. Как идёт погашение, кстати? Скоро ли я опять останусь единственным Филиновым в городе?
— Ты не пришёл на семейное застолье к тёте Фариде! — нахмурился он. — А то бы знал. Мы продаём большую часть недвижимости, что осталась, удастся собрать шестьсот тысяч, но по оставшимся нам пока не готовы предоставить отсрочку, а брать кредит мы не горим желанием.
— Тогда мои пять тысяч будут неплохим подспорьем.
— Откуда у тебя такие деньги? — с подозрением в голосе спросил он.
— Работаю, — огрызнулся я. — Веду двадцать два дела. Мог бы и порадоваться.
— Обязательно… Когда увижу, что ты с этими процессами справился, а не нахватал авансов, чтобы в моменте получить деньги, а потом будешь разгребать непосильную нагрузку и тонуть в обилии заседаний.
— У меня есть помощник.
— Зачем тебе этот… представитель национальных меньшинств?
— Китайцы более многочисленны, чем мы, так что, это скорее мы «меньшинства».
От этих слов отец задумался.
— Не сбивай меня с толку. Короче, мы посоветовались и решили тебе помочь.
— С чем это? — с великим подозрением спросил я. — Что-то я пропустил момент, когда просил помощи.
— С заказами, клиентами, клиентской базой.
— Здорово живёшь, офигенная помощь, отжать у меня клиентуру⁉
— Сын, мы же семья, что ты такое говоришь⁈
— Я в Кустовом привык жить один. Вы даже не в курсе, какие у меня бывают проблемы.
— Алкоголизм, азартные игры, тунеядство, — с готовностью подхватил он. — Мы тебе поможем и нашли хорошего нарколога. Ты записан на приём в среду на час дня.
— Зашибись, картоха с салом, я не приду. И я не пью.
— Похвально, что ты так думаешь, Лев Абрамович говорит, что это путь к излечению.
— Молодцом. Привет ему передавайте.
— Он хочет тебя видеть.
— Покажите ему фотку, пусть на стенку повесит.
— Сын!
— Ну что? Вы сами себе что-то придумали, сами и разбирайтесь. И чтобы расставить все точки над «ё», никаких Вам моих дел, клиентов и доступа!
— Я, как патриарх, требую!
— А у меня в договорах оговорка, о том, что личность исполнителя имеет значение и о коммерческой тайне. Твои требования со ссылкой на закон о дворянских родах вступают в локальное противотечение с законом об адвокатуре, так что я тебе отказываю.
Отец нахмурился, он явно не привык, чтобы младший жонглировал нормами законодательства.
— Скажи лучше спасибо за пять тысяч, это громадные по моим меркам деньги и пока что новых для покрытия долгом семьи у меня не будет.
— Спасибо, — сердито и не до конца искренне выдавил из себя отец.
— И второе, тебе удалось узнать про офшорную компанию, возможно ли такое и сколько стоит?
— Возможно, но стоит достаточно дорого, одну тысячу восемьсот семьдесят рублей.
— Пу-пу-пу. Какой регион? Карибы, Кипр, остров Мэн?
— Ты путаешь, на острове Мэн нет офшора, там только рыбаки, чайки, да алкаши с лепреконами по кабакам. А предлагают Кипр, Британские Виргинские острова, Остров Джерси, Сингапур. Всё по одной цене, но сроки будут разные.
— Лепреконы — это Ирландия. — поправил его я, — ладно, понял, что решит клиент, сообщу дополнительно и отдельно. Всё, отец, пока.
Я вышел из конторы в прескверном настроении, ни с кем не прощаясь.
На улице, беспардонно перегораживания дорогу, стоял длинный легковой автомобиль, нечто солидное и дорогостоящее.
У меня успела мелькнуть мысль, что это какие-то богатые черти припёрлись к адвокатам, но сожаления или зависти
