волос у молодой здесь приступали к покрыванию ее с помощью “шлеер”, при этом устраивали молочную пирушку, состоящую из кофе, пирожков на масле и т. п.»[15]. В Хеломе (еврейское название города Хелм, Польша) Пульнер не был, приведенные сведения – это материал из публикации, на которую дана ссылка. По-видимому, диссертация «Свадебные обряды у евреев» – один из самых значительных случаев применения этнографической программы Ан-ского как исследовательского инструмента.
Пульнер следовал за Ан-ским еще в одном отношении. Ан-ский составил свои программы (имеется еще «Историко-краеведческая программа» и существовала неопубликованная и несохранившаяся программа «Субботы и праздники») в расчете на то, что ему, по примеру Тенишевского бюро, удастся создать на местах сеть собирателей, которые, пользуясь его программами, будут записывать локальные варианты традиции и присылать свои записи в ЕИЭО. Война и последовавшая за ней революция помешали этому плану. Пульнер, конечно, не ставил перед собой такую амбициозную задачу, как создание сети «замлеров» (собирателей – идиш), тем не менее несколько человек, используя программу Ан-ского, собирали этнографические материалы и присылали ему свои записи по почте[16].
4.
В 1926 году Исай Пульнер поступил на Этнографическое отделение Географического факультета ЛГУ и в 1930 году закончил его с дипломом этнографа-кавказоведа. Его обучение в университете пришлось на самый плодотворный период в работе ленинградской этнографической школы.
В 1919 году по инициативе выдающегося этнографа Л. Я. Штернберга (1861–1927) в Географическом институте был основан Этнографический факультет. В 1925 году Географический институт стал географическим факультетом ЛГУ, а этнографический факультет института – этнографическим отделением этого факультета соответственно.
Начавшиеся в 1929 году в ходе сталинской «культурной революции» нападки на немарксистскую этнографию привели к упадку этнографических исследований[17]. В 1930 году этнографическое отделение было передано в состав филологического, затем исторического факультета, а этнография была объявлена вспомогательной исторической дисциплиной, но к этому времени Пульнер уже получил свое высшее образование.
Идеологом развития этнографии как главной общественной дисциплины выступал Л. Я. Штернберг, который считал этнографию выше истории. С его точки зрения история занимается только избранными, «историческими» народами, а этнография – всем человечеством. Недаром на его надгробии, стоящем на Петербургском еврейском кладбище, начертаны слова: «Все человечество едино». Как ученый Штернберг обладал международным авторитетом; в то же время его биография народовольца и политкаторжанина заставляла советскую власть относиться к нему с уважением. Работы Штернберга по организации рода и семьи у нивхов (дореволюционное название «гиляки») Сахалина восторженно цитировал Фридрих Энгельс, который увидел в них подтверждение идей, высказанных им в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства»[18]. Высокая оценка Энгельса служила подтверждением благонадежности идей Штернберга и гарантировала ему своего рода академическую «неприкосновенность».
На этнологическом отделении преподавали кроме Штернберга еще три выдающихся этнографа – Владимир Германович Богораз (1865–1936), Дмитрий Константинович Зеленин (1878–1954) и Евгений Георгиевич Кагаров (1882–1942).
Именно Богораз привлек Пульнера к полевой работе, благодаря чему его статья «Из жизни города Гомеля»[19] появилась в сборнике студенческих работ «Еврейское местечко в революции». Эта книга была одним из нескольких студенческих сборников, которые курировал Богораз, среди них: «Старый и новый быт» (Л., 1924–1925), «Революция в деревне» (1924–1925), «Обновленная деревня» (Л., 1925), «Комсомол в деревне» (Л., 1926)[20].
Тема свадебной обрядности, впоследствии столь значимая для Пульнера, была одной из центральных для его учителей и для всего этнографического отделения в целом. Один из студенческих сборников, подготовленных этнологическим отделением, назывался «Материалы по свадьбе и семейно-родовому строю народов СССР». Его редактором, в отличие от других студенческих сборников, был не только Богораз, но и Штернберг. Сборник был посвящен славянскому свадебному обряду в северной и северо-восточной частях Европейской России. В нем впервые в отечественной науке был систематически описан свадебный обряд отдельного макрорегиона[21]. В тот же сборник вошла студенческая работа ученицы (и впоследствии биографа) Штернберга Н. И. Гаген-Торн, посвященная свадебному обряду в Тамбовской губернии[22].
Штернберг активно участвовал в работе ЕИЭО, а после революции даже возглавил его, однако эта деятельность была связана не столько с его научными интересами, сколько с общественным темпераментом и национальным чувством. Чуть ли не единственная его научная работа, посвященная евреям и иудаизму, также пересекается и со свадебной обрядностью. Это написанная в 1924 году небольшая статья «Роль сохранения имени в еврейском левирате»[23].
Профессор Зеленин читал на этнографическом отделении ряд спецкурсов по этнографии восточных славян. В этих курсах предлагалось целостное системное описание обрядов жизненного цикла с одновременным рассмотрением специфики их региональных вариантов, в том числе свадебного обряда. Свадьба, ее обрядность и фольклор входили в круг интересов Зеленина с самого начала его научной карьеры. Одна из его первых работ называлась «Свадебные приговоры Вятской губернии»[24]. В 1927 году Зеленин издал на немецком языке важнейший обобщающий труд по этнографии восточных славян «Russische (Ostslavische) Volkskunde» («Русские (восточнославянские) народные обычаи»)[25]. Несколько параграфов этой монографии посвящены славянской свадьбе, причем с отдельным подробным описанием свадьбы у украинцев и белорусов – этнических соседей евреев Восточной Европы[26].
Тема свадьбы, как и других обрядов жизненного цикла, первоначально не входила в число приоритетных научных интересов Е. Г. Кагарова, по образованию филолога-классика и археолога, однако именно с изучения свадьбы начинается его вхождение в новую для него область славянской этнографии. Сначала Kara-ров пишет о свадебной обрядности статью[27], а потом посвящает ей отдельное исследование «Состав и происхождение свадебной обрядности»[28]. Эта работа вышла в свет в 1929 году, то есть как раз тогда, когда Пульнер был студентом Кагарова. Впоследствии Кагаров принимал живейшее участие в научной карьере Пульнера, когда тот уже стал самостоятельным исследователем. Кагаров поддержал присуждение Пульнеру степени кандидата наук без защиты диссертации, по совокупности работ[29]. В диссертации Пульнера есть пометки Кагарова – критические замечания и рекомендации[30].
В своей диссертации Пульнер нигде прямо не ссылается на своих преподавателей, но их влияние на его интерпретации полевых материалов несомненно.
5.
Прежде чем перейти к обсуждению теоретического аппарата, с помощью которого Пульнер анализировал свои материалы, следует точней определить время написания текста диссертации. Специфика исторического момента многое определила в этом тексте, поэтому время его создания достаточно существенно. Хотя материал, позднее включенный в диссертацию, Пульнер начал собирать еще в 1920-х годах, сама рукопись была написана в достаточно сжатые сроки, в первой половине 1940 года.
Пульнер, указывая тот или иной населенный пункт, неукоснительно следует не историческому районированию, а текущему советскому административному делению. Например, он пишет: «У украинских (Захарьевка, Гусятин) и молдавских (Балта, Тирасполь) евреев приезд
