Фишки и кубики отзывались прыжками и щёлканьем.
— Он что, испарился? Так быстро исчез? Всё это странно вышло. Но я ещё здесь. Я ещё слышу автомобильный гудок…
***
К месту аварии сбежалось с десяток человек. Некоторые вздыхали, другие пытались помочь. Водитель грузовика, въехавшего в скамейку, сидел на траве как чумной, обхватив голову руками.
— Тот, что с бородой, вроде очухался, — сказал кто-то из зевак.
— А первый умер. Смотрите, что с головой стало, — брезгливо констатировал смерть Еремея, другой случайный спасатель.
Семён был в сознании и всё слышал. Гул грузовика стих вместе с мистической музыкой, и только человеческие слова были рядом.
— Прости ты меня, господи… он моргает! — перекрестилась армянская женщина, увидев, что Семён приоткрыл глаза.
— Ага… живой. Повезло тебе, мужик, — удивлялся следующий человек.
— Да он в рубашке родился! — воскликнул кто-то со стороны.
— Да-да-да… — кивала грузная женщина. — Родился в рубашке, моим ремнём подпоясанный.
Всего в трёх шагах лежало тело. Еремей погиб нелепо — так глупо, будто надоело ему наслаждаться вечером и играть в нарды, а захотелось улететь с Земли, чтобы парить в лунном свете. Добегался он, доскакался — прошляпил свою жизнь…
***
Еремей слышал голос. Отчётливо понимал, что говорят именно о нём. Его дух переродился — и это здорово! Он первый ребёнок в семье, и снова станет первым во всех делах. Столько всего интересного кругом, и так хочется всё увидеть — везде успеть!
— Отец, у нас первенец. Только взгляни на него, — сказала мама. — Помоги открыть ему глазки. Веко у малыша не открывается, перекуси уздечку, пожалуйста. Но кусай осторожно. Сделай с первой попытки.
Раздался щелчок. Послышался хруст. Веко перерождённого Еремея открылось.
«Где это я? — всматривался он в темноту. — Кто я такой?»
— Не спеши маленький, у тебя всего восемь глазиков, — шептала новая мать, — Сейчас отец поможет тебе.
Щелчок за щелчком и все восемь глаз только что выпавшего из кокона паучка открылись. Еремей увидел в расплывчатой дымке своих мохнатых родителей, понимая, что Земля теперь в прошлом, что он больше не человек. Но паучья семья совсем не отпугивала. Лучше жить хищником с хитиновой челюстью на планете разумных насекомых, чем человеком, не ведающим счастья побед.
«Ну что же, паук не хуже сочинского ерша», — согласился с новой ролью Еремей и через мгновение забыл, кем он жил в столице. Но опыт и земной, и паучий — ему пригодятся в будущем, чтобы, возможно, снова стать человеком, когда он вернётся планету, подобной Земле.
