руку и повела в сторону деревни. Обернулась, посмотрела сквозь ограду, Мара стояла в обнимку с тем самым деревом, что создала тогда, когда мы от охотников бегали. Надеюсь, придет в себя.
Мы дошли до дома Юры и Мары. Рядом крутился дяденька «Кощей», водил носом, как собака. Кинулся к нам, но его облаял Янин песик.
– А ну пошла прочь, шавка, – он попытался его пнуть, но собачка извернулась и вцепилась в его ногу.
Мужик заверещал, затряс ногой. Песик спокойно висел на ноге и не собирался отцепляться.
– Марик, Марик, отпусти дядю, – стала требовать Яночка.
– Дядя, ты зачем вернулся? – спросила я.
– Мары нет. Где Мара? – истерил он, тряся ногой с собакой.
– Зачем тебе? Ты вообще кто, Кощеюшка? – поинтересовалась я.
– Кто надо, не твое дело, ведьма! – рявкнул он.
В один момент рядом со мной появился Томас в каком-то китайском халате и с сеточкой на голове, с чашечкой кофе в руках. Я повела бровями от удивления.
– Мне нравится, – огрызнулся он в ответ на мое изумленное лицо.
Щенок от удивления выпустил костлявую ногу. Мужик попятился спиной назад и чуть не сел в лужу помоев. Прыгнул в автомобиль и рванул от дома, подняв клубы пыли.
– Это вообще кто? – спросила я у Томаса.
– Есть вампиры, которые жизненной энергией питаются, а есть, кто питается мертвой, как правильно-то сказать, в общем, пусть будет энергия. Вот у Мары такая интересная смесь, она живая, а от нее фонит во все стороны совсем другими вибрациями. Вот они в нее и вцепились.
– Они? – удивилась я.
– Угу. Он не один, есть еще такие же.
– Какой смешной дядя, – сказала Яночка, разглядывая Томаса.
– То самое юное дарование, что разрушило знаменитую Агнетину беседку? – он посмотрел на нее внимательно и отхлебнул кофе.
– Я не виновата, – зарделась девочка.
Щенок почувствовал хозяйкино настроение и накинулся с оглушительным лаем на Томаса.
– Марик, фу, нельзя, – стала ругаться на собачку Яна.
– Мощное оглушающее оружие, – поморщился бес и заткнул одним пальцем ухо.
– Ты так быстро оказался рядом, а я ведь тебя не звала, – обратилась я к нему.
– Как только тебе угрожает опасность, меня сразу выбрасывает в это место. Так сказать, сигнализация сработала, – он сделал глоток кофе.
На горизонте показалась Мара. Она шла довольная и напевала какую-то песенку.
– Спасибо вам, мои хорошие девочки, – прощебетала она. – Сейчас я избавлюсь от этой статуи.
– Не стоит этого делать, – хором сказали ворон и Томас, – привлечешь сюда ненужные силы, и будет тогда всем плохо, и тебе, и твоим родным.
Мы с Яночкой зашли следом за ней в мастерскую. Бес остался за пределами дома. Мара достала серп и стала аккуратно водить им вокруг статуи, словно наматывая прозрачные нити на инструмент. Намотает и резко дернет, намотает и дернет. Марена делала так до тех пор, пока ничего не осталось на статуе. Тогда она приложила руку к камню и прислушалась, затем улыбнулась.
– Он со мной говорит, – тихо прошептала она. – Прости, я работать буду. Благодарю тебя за помощь. Я тебе координаты того места скину, где мы камень брали, там много кто бродит. Только осторожной будь, не лезь на рожон.
Мы с ней попрощались, и я отправилась к Юре в кузню, ждать, когда за мной приедет Саша. Там мы болтали с Яночкой и Юрой, пили чай и смотрели, какие красивые цветы на ворота выковывает кузнец.
Саша приехал за мной через час. Он был хмурый и неразговорчивый. Не стала лезть к нему с вопросами – не хочет говорить, и не надо.
Интересные ребята
Поселковая дорога закончилась, выехали на трассу. Звонок на телефон Саше.
– Да, хорошо, сейчас буду, – ответил он и отключил трубку.
Доехали до нашего поворота, Саша ни слова не проронил. Резко затормозили, поперек дороги валялся какой-то человек. Александр высказал всё, что думает про свою работу и окружающую действительно в грубой непечатной форме. Выскочил из машины и подбежал к человеку. Я тоже вышла из автомобиля.
На дороге лежал мужчина, кажется, он был пьян. Посылал нас в разные интересные места, требовал, чтобы мы оставили его в покое и дали яду, ну или хотя бы выпить. Вокруг него витало черное облако и периодически било молниями в самого болезного. От этого он еще больше икал и подванивал. Саша попытался его поднять.
– Саша, мы его что, посадим в машину? – спросила я с какой-то брезгливостью.
– Агнета, но он же все же человек, – удивился он моим словам. – Предлагаешь его скинуть на обочину, как сбитую собаку.
– Ну, собаку бы я на обочине не бросила, – ответила я. – А вот это вполне себе дееспособный экземпляр, который сам решает, как ему жить.
– Я отвезу его к себе в участок, там есть старая камера. Проспится, и я его отпущу. Не по-человечески его здесь бросать. Ночи уже холодные, застудится, да и на дорогу выйдет, его сбить могут. Не нужно подставлять других людей.
– Придется тебе потом тогда мыть свой приемник и заднее сиденье, – буркнула я.
– Сейчас постелю Маруськино покрывало.
Он застелил заднее сиденье и погрузил гражданина в автомобиль. Салон сразу наполнился «благовониями», от ароматов першило в горле и слезились глаза.
– Какой ароматный Чиполлино, – сказала я, пытаясь дышать дорожной пылью.
– Я по молодости в городе в вытрезвители работал, каких только граждан не собирали. Жаль, позакрывали всё, сколько народу из-за этого померзло да обморозилось.
– Саша, ну вот они сами виноваты в такой жизни, – возразила я.
– Эти – может быть, – он кивнул в сторону гражданина. – А из тех, что мы на улице собирали, попадались вполне порядочные ребята. Зимой из кафе вышел, в голову воздух морозный вдарил, и всё, и в отключке, а там и уснуть недолго. Хотя у человека могут быть и деньги на такси, а он в сугроб упал и уснул, и так там и остался. А так, мы подобрали, привезли, товарищ проспался через пару часов да домой поехал.
– Ага, прямо как Высоцкий пел:
Приятно всё же, что нас здесь уважают.
Гляди, подвозят, гляди, сажают.
Разбудит утром не петух, прокукарекав,
Сержант подымет, как человека,
– напела я куплет.
– А то, – рассмеялся Саша.
Мы подъехали к участку. Он стал выгружать гражданина.
– Халллдей, ты знаешь, кого ведешь, ты знаешь, кто я, ты знаешь, кем я был?! – орал товарищ алконавт.
– Был, есть и будет есть, – произнесла я.
Ловко всё же Саша с ним справился. Через пять минут выскочил из домика. Я ждала его около
