Я получила чай с одним сухим печеньицем. Откусила совсем чуть-чуть, чтоб растянуть удовольствие, а миссис Уэверли, усевшись, стала вводить меня в курс дела. Иногда я записывала. Хорошо, что стенографировать не умею, не то бы с трудом удалось выйти из образа ее секретарши.
Итак: «Замок Дин» — весьма процветающее оздоровительное предприятие с клиентурой от средних слоев до высшего общества, предлагает широчайший спектр высококлассных услуг по соответствующим ценам. Я энергично кивала. Видеопленку в мозгу я быстро прокручивала вперед, но на начальной стадии перебивать клиентку было бы рановато.
Однако розовая картина сильно потускнела полторы недели назад, когда отправившаяся в сауну клиентка обнаружила, что не может оттуда выйти.
— К счастью, в этот момент в душ рядом вошла другая клиентка и услышала, как та барабанит в дверь. Дверь была плотно приперта вклиненным под задвижку стулом с увесистой коробкой, набитой чистыми полотенцами. Вторая клиентка вызвала сотрудницу, и вдвоем они с трудом выдернули стул и вызволили бедняжку.
— Ив каком вы ее нашли состоянии? — спросила я, помечая в блокноте «уварилась».
— Немножко в шоке, но в целом не пострадала. С формальной точки зрения, мы не виноваты, мы убедительно просим клиенток пользоваться услугами только в присутствии дежурного персонала.
— Вы решили, что это преднамеренно?
— В тот момент нет. Стул вполне могли придвинуть к двери случайно. Тогда я именно так и думала: просто чья-то оплошность.
Не прошло и трех дней, как управляющая отделом закупок фирмы «Маркс и Спенсер» после утренней грязевой ванны сплошь окрасилась в моднейший в этом сезоне сине-фиолетовый цвет.
— Тут, конечно, до меня дошло. Краска оказалась только в одной из ванн. В одной из четырех, приготовленных из одной и той же смеси одной нашей служащей.
— Кем же?
— О, она из ведущих косметологов. Работает с основания заведения. Но когда приготовила ванны, ее позвали к телефону. Отсутствовала минут десять—пятнадцать. В это время любой мог войти, а вода в ванне настолько темная, что пока не вступишь, ничего не заподозришь.
Точнее, пока не выйдешь.
— И что, краска несмываемая? — спросила я, поскольку меня несколько впечатлил образ посиневшей управляющей «Маркса и Спенсера».
— Нет. Хотя нам долго пришлось ее смывать.
— Что вы предприняли?
— Выдерживали клиентку в чистой ванне, потом снимали краску очищающим кремом.
Косметолог остается косметологом. Я невольно улыбнулась:
— По правде говоря, я имела в виду тактику разбирательства.
— Ах да! Ну, конечно. Я опросила всех, кто в тот день дежурил. Но никто ничего сказать не мог, — со вздохом завершила управляющая.
Захваченная драматичным сюжетом, из щелей повествования уже стала проглядывать истинная Кэрол Уэверли, отдельные тщательно скругляемые гласные распластывались в ностальгическом стремлении на север, в родные края. По крайней мере, теперь звучало более натурально:
— После мы только и ждали, что еще случится.
— И случилось?
— Да. Гвозди в прокладках G-5.
— Это что такое?
— Массажный аппарат. Электрический. Губочные насадки вибрируют и вращаются. Глубокий массаж всего тела. Очень популярный метод. На наше счастье, оператор вовремя заметила. При такой скорости гвозди распороли бы кожу в клочья.
— Вы не могли бы мне их показать?
Она подошла к столику рядом со мной, выдвинула маленький ящик. Вынула конверт, высыпала содержимое мне в ладонь. Несколько крохотных гвоздиков, не крупнее новых пятипенсовиков, поблескивали у меня в руке, острые, алчущие. Такие можно купить в любой скобяной лавке. Уж воистину — что иголка в стоге сена. Напорешься — не обрадуешься.
— Надо сказать, у вашей работницы острый глаз.
— Вот уж нет, ноги ей порядком исцарапало. В данных обстоятельствах я не стала выговаривать ей за недозволенное пользование аппаратурой.
G-5. Видно, отличная штука, если массажистки сами пользуются. Я пометила себе: «Как-нибудь испробовать».
— Значит, получается, что с аппаратом кто-то упражнялся ночью?
— Утверждать не могу. На ночь процедурные запираются, но до последнего времени в кабинете у дежурного методиста всегда был ключ. Его мог взять кто угодно из тех, кто знал. Теперь я забрала его оттуда.
— Итак, при виде гвоздей вы встревожились. Что же вы предприняли?
— Позвонила в Лондон миссис Марчант.
Так-так. Наша неосязаемая клиентка.
— И что она?
— Позволила приостановить процедуры. Я сказала пациенткам, что у нас неполадки с отопительной системой, и сама все осмотрела. С того момента я лично тщательно проверяю все оборудование в здании, прежде чем его запускать. Потому я убеждена, что вчера именно в промежутке от полуночи до семи утра кто-то мог выловить карпов из пруда в саду и запустить в джакузи, а потом включить подогрев. Они уже плавали в ваннах дохлые, брюхом вверх, когда я вошла. Мерзкие, скользкие от слизи. — Ее передернуло. — Вот тогда миссис Марчант вам и позвонила.
— Она все еще в Лондоне?
— Да. Приедет сегодня вечером или завтра утром.
— Такая длительная отлучка — в порядке вещей?
— Да… то есть нет… видите ли, мистер Марчант работает в Лондоне, вот она и проводит часть недели здесь, часть там.
— Чем он занимается?
— У него частная консультация. Куда ни глянь, консультанты.
— Выходит, миссис Марчант не слишком вникает в дела своего предприятия?
— Как сказать. Начинала она очень активно. Но с моим появлением отошла от организационных дел. Положилась на меня. — Миссис Уэверли помолчала и добавила, как бы для моего сведения: — Она умеет подбирать кадры.
— Ни у вас, ни у нее со злоумышленником контактов не было?
— Не понимаю…
— Ни записок, ни угроз, ни требования денег, ничего такого?
— Нет. Ничего.
Либо ждут подходящего момента, либо кому-то поперек горла встал этот доходный бизнес. Похоже, задачка психологическая, и, значит, орешек не простой.
Кэрол Уэверли приподняла с письменного стола стопку документов:
— Миссис Марчант распорядилась передать вам копии дел наших служащих. Сказала, что вам, вероятно, будет интересно просмотреть. У нас в штате двадцать четыре девушки. Двадцать живут здесь же в специальном корпусе, четверо в деревне по соседству. Еще у нас две медсестры и врач, но они работают на полставки. Я включила сюда данные по дежурству каждой служащей за последние две недели, чтобы было ясно, кто где работал и когда.
Поблагодарив, я как бы между прочим спросила:
