открылась. В помещении было пусто, но довольно большое открытое окно с мерно покачивающейся зелёной занавеской давало ответ на вопрос, куда делась Лотти. Увы, оно не объясняло, почему она выбрала такой способ исчезнуть.
Давид несколько секунд отстранённо смотрел вниз. Отсюда открывался вид на уже опустевшую улицу, – видимо, полицейские закончили операцию и покинули район, но здешние обитатели пока были не готовы возвращаться к привычному ритму жизни. Казалось, место просто вымерло.
Вернувшись в комнату, он окинул взглядом кучу одежды на полу. Лотти скрылась в ванной обнажённая, оставив все вещи… Давид поддел носком ботинка маленькую сумочку с потрескавшимся чёрным лаком и поцарапанной латунной застёжкой. В ней обнаружилась помада, пара мятых купюр и непонятный предмет, похожий на бронзовую медаль в форме черепахи. Вещь была тяжёлой, и Давид заподозрил в ней ключ с микрочипом.
Он снова прошёл в ванную и, выглянув из окна, понял, как именно Лотти удалось сбежать: совсем рядом вдоль стены шла водосточная труба. При желании по ней вполне можно было спуститься вниз.
Вот только зачем?
Что могло заставить женщину исчезнуть, оставив документ и не самый обычный ключ?
Лёгкое раздражение, вызванное полнейшим недоумением, постепенно превратилось в злость. Какого чёрта здесь произошло? Что всё это значило?
Исследование одежды Лотти никак не помогло – в ней не было ничего, что могло бы как-то прояснить ситуацию. Стараясь подавить растущую тревогу, Давид подхватил сумочку со всем содержимым и покинул номер.
– Ваша спутница также забрала халат, – скучающе сообщил молодой человек на ресепшене.
Давид сперва растерялся, хотя и не подал виду. Он сердито швырнул на стойку банкноты и покинул «Мотель “Отдых”»», чувствуя себя каким угодно, но точно не отдохнувшим.
Глава 2. Лотти
Давид был умён. То самое качество, за которое он ценил себя выше всего. Однако в сложившейся ситуации все его предположения разбились об отсутствие внятной мотивации.
Почему Золушка покинула бал? Почему оставила драгоценную туфельку и сползла со второго этажа по водосточной трубе, лишь бы не сталкиваться с принцем?
Как будто неудовольствия из-за неразрешённой загадки было мало, стажёры на работе решили довести его до нервного припадка своими безгранично идиотскими вопросами.
– Так мне заказать тест-полоски, доктор Сезар? – спрашивал Фантэ, недавний выпускник Сантамаринского Университета, лучший на курсе, любимчик профессоров, староста группы, et cetera.
– Разве это не является вашей регулярной задачей? – отвечал Давид, с усилием сохраняя ровный тон.
– Просто вы говорили, что, если мы планируем заказывать что-то ещё, то лучше подождать и оформить всё сразу. Чтобы не делать кучу мелких заказов.
Они стояли посреди лаборатории. Давид всего-то хотел пройти к себе, но это никогда не удавалось без того, чтобы кто-нибудь из сотрудников его не остановил.
Фантэ поправил свои излишне большие очки, одна из дужек которых была прикреплена маленькой булавкой вместо гвоздика. Губы Давида нервно дёрнулись, когда он это заметил. Неопрятность вызывала в нём раздражение.
– Верно, – отозвался Давид, в голосе уже слышались напряжённые нотки. – Нам нужно что-то ещё?
Фантэ кивнул, низко склонив рыжеволосую голову:
– Измерительные карты заканчиваются, но у «Химлабо» они будут только через два дня.
Давид сжал переносицу под очками, мысленно напоминая, что ему запрещено орать на коллег.
– Мы можем подождать с полосками ещё два дня? – процедил он.
Фантэ прочистил горло и, неловко теребя рукава коротковатого халата, ответил придушенным «да».
– Тогда в чём ваш вопрос, Фантэ?
Давид чувствовал, что готов взорваться в любую секунду.
– Ни в чём, доктор Сезар, – стажёр вжал голову в плечи и даже сделал два шага прочь, но вдруг вернулся и добавил: – Просто в прошлый раз вы сказали, что, если я не буду выполнять свою работу своевременно, вы вышвырнете меня отсюда.
Да, он так сказал. Потому что тогда этот идиот, не спросив ни о чём, решил дождаться, когда в наличии появятся нужные реагенты. Но тест-полоски закончились раньше!
– Я что, должен разжёвывать каждую мелочь?!
– Вы повышаете го-оло-ос, – пропел кто-то негромко.
Давид крутанулся и уставился на крепкую женщину в строгом синем костюме. Он сам считался высоким даже по мужским меркам, но Карина Брасс, руководитель лаборатории и его прямая начальница, была с ним почти одного роста, что для женщины уже считалось экстраординарным. Сейчас она смотрела осуждающе, хотя и не без ухмылки.
– Я сделал интонационное ударение, незначительно увеличив громкость речи в логически кульминационный момент. Не более.
– У меня стопка жалоб на ваши интонационные ударения, Давид.
– Прекрасно, – он изобразил вежливую улыбку, – тогда у вас всегда будет, чем растопить камин. Фантэ! Составьте себе инструкцию, как закупать расходные материалы, и предоставьте на согласование через двадцать минут.
Он отправился в свой рабочий кабинет, отделённый от остального пространства лаборатории звуконепроницаемыми стеклянными стенами. Однако прежде, чем успел спрятаться ото всех, Давид услышал, как Фантэ негромко обратился к Карине:
– Разве это правильно, что я сам пишу себе должностные инструкции? Разве это не должен делать руководитель?
Если бы Давид мог, он хлопнул бы дверью, но в его кабинете была только бестолковая автоматическая, отъезжающая с тихим «вушшш».
Он сел за письменный стол, достал из небольшой тумбочки спрей и тряпку и протёр гладкую стеклянную поверхность. После ссоры с уборщицей, не способной запомнить, как стояли вещи до того, как она взяла их в руки, он был вынужден сам следить за чистотой. Впрочем, Давид понимал, что скоро придётся заключать мирный договор с этой упрямой женщиной: стажёры мыли пол в его кабинете с очень кислыми лицами. Ещё немного – и могли опять нажаловаться Карине.
Сложив руки домиком, Давид задумался. Он уже потратил на размышления об исчезновении Лотти весь вчерашний вечер и всё сегодняшнее утро, мысленно перебрал сотню версий: от шрамов, которых она стеснялась, до татуировки со свастикой, о которой внезапно вспомнила. Однако всё это казалось недостаточно убедительным.
Давид достал из своего чемоданчика «туфельку Золушки» – сумочку, которую оставила Лотти в номере, – и извлёк из неё медаль-ключ. Он принялся задумчиво вертеть предмет, обводя пальцем гладкие медно-золотистые грани, повторяя силуэт, похожий на черепаху.
Вскоре он заметил движение у двери: одна из сотрудниц лаборатории хотела войти. Давид махнул ей, дверь тихо отъехала в сторону.
– Я хотела уточнить по поводу отпуска… – начала она, убирая вьющуюся каштановую прядь за ухо.
– Что тут обсуждать, Марта? График составлен в начале года, все даты известны, – отрезал Давид, прекрасно понимая: раз она решила что-то уточнить, появилось какое-то «но».
– Я знаю, доктор Сезар, но у меня изменились обстоятельства. И я хотела узнать, возможно ли перенести мой отпуск на неделю раньше?
Ему не нужно было заглядывать в таблицу, чтоб быть уверенным: сделать это не получится. Марта тоже это понимала: она нервно сжимала пальцы, закусывала губу, а взглядом, видимо, искала в кабинете хоть какой-то аргумент, способный повлиять на её судьбу. Она замерла, заметив золотистый предмет в его руках.
– Зачем вам ключ из жилого корпуса? – спросила она. –
