а родительское сердце предчувствует сложный разговор. Не для него — для дочери.
— Хорошо, как скажешь, — кивает тот и заходит в дом следом за Тиной, закрывая входную дверь. — В холодильнике есть пицца и парочка яичных рулетов из доставки, если ты голодна.
— Не сейчас, — Тина бросает сумку в прихожей, сворачивает на кухню и достает стакан из шкафчика, чтобы налить немного апельсинового сока, — и я сделаю вид, что не слышала про пиццу. Серьезно, пап, мы с Моникой устали уже повторять, как вреден холестерин для твоего сердца. Ты неисправим.
Тина делает несколько глотков, залпом осушая стакан, и убирает его в посудомоечную машину, в то время как Джон обреченно вздыхает, предвкушая нравоучительную беседу. Слава богу, что наручные часы нещадно отсчитывают секунды, и в этот раз работа спасает Джона, а не наоборот.
— Это мы тоже обсудим чуть позже, — он устало качает головой и разворачивается к двери, готовый ретироваться. — Я опаздываю на дежурство, а ты должна причесаться. На кого ты стала похожа?
Точно, Тина всю прошедшую неделю варилась в собственных переживаниях и совершенно забила на свой внешний вид. Она проводит ладонью по спутанным кудрявым волосам, одобрительно кивает и проскакивает мимо отца на лестницу.
Джон делает вид, что не слышит тихих всхлипов за плотно закрытой дверью ванной комнаты. Что бы там у них с Ноа не произошло — вмешиваться не стоит. До тех пор, пока эти всхлипы не превратятся в хронические.
***
— Я ему челюсть сверну ко всем херам! — злобно выпаливает Мэттью и опустошает второй стакан с пивом. — Нет, серьезно, я Ноа глотку перегрызу за то, что он так обошелся с тобой.
Этим воскресным вечером Тина и Мэттью сидят в «Рокет Холле», расположенном на центральной улице города. В баре фоном играет рок — музыка далеких восьмидесятых годов, на стенах висят старые покрышки и запчасти от байков, а коричневая краска на стенах и столах специально состарена, изображая приличную потрепанность. Или не специально? Всё — таки этому заведению столько же лет, сколько и Тине с Мэттью. А им, без малого, двадцать два.
Они дружат со времен старшей школы, и эту дружбу на протяжении долгих лет подвергали сомнениям все.
Все, кроме Тины и Мэттью.
Для других это считалось странным: разве это возможно, девушка и оборотень, понимающие друг друга с полуслова и готовые прийти на помощь абсолютно в любой момент, не состоят в отношениях? Да, это возможно. И у этой дружбы есть название: стая. Та самая стая, которую можно создать без функции деторождения. Где чувства между вами — братские. Где поддержка для вас — главный и основной принцип. Где за тебя могут глотку вспороть, хотя Тина этот пункт не очень — то любит.
Она чувствует себя безопасно рядом с Мэттью. И оправдываться за это не собирается.
Бармен приносит новую порцию выпивки.
— Что этот козлина о себе возомнил? — бросает Мэттью грубо, и парень с напитками удивленно округляет глаза. — Я это не вам говорил, — добавляет он и забирает у него из рук пиво.
Тина, сидя на высоком барном стуле, пожимает плечами:
— Что вправе трахаться со своей секретаршей и оправдывать это острой необходимостью. — говорит она. — А вообще, если честно, не стоит тратить на него свои силы. Я все равно его забуду, и моя жизнь превратится в счастливую сказку, где нет паршивого серого волка.
— Только не говори, что ты опять хочешь сделать это.
Мэттью наклоняется ближе, пытаясь заглянуть ей в глаза, но терпит неудачу — Тина отворачивается в противоположную сторону и наблюдает за танцующей толпой. На самом деле приличный возраст нисколько не портит это заведение. «Рокет Холл» и по сей день остается весьма популярным, с регулярным наплывом посетителей разного ранга и природной принадлежности. Вот, например, танцпол заполняют не только люди, но и оборотни. Узнать их очень просто — они не скрываются, вспыхивая то желтым, то красным, то голубым цветом глаз. Тина может узнать их, даже без фонарей: от волков всегда исходит хищная волна, охотничий азарт, особый взгляд и металлическая сдержанность. Тину не провести, она узнает оборотня из тысячи. Альфу, бету или омегу — не важно. Она чует их за версту.
— Черт возьми, ты ведь знаешь, как это опасно, — Мэттью снова пытается до нее достучаться. — Моя мама не раз говорила тебе, что…
— Начнем с того, что твоя мама никогда не ощущала черную дыру в груди. Ей не понять меня, ясно? — Тина оборачивается и смотрит на друга в упор. Её голос наполнен гневом, потому что внутри больше попросту не осталось других эмоций. — Какого черта, Мэттью? Я позвала тебя не для промывания моих мозгов. Завязывай с этой хренью, окей?
— Прости, ты же знаешь, что я хочу как лучше, — Мэттью поглаживает её по спине. — Но только представь: ты собираешься прийти в «Амнезию» и попросить Глена Васкеса забрать у тебя воспоминания о его же племяннике. Думаешь, он согласится на это?
— У него не будет выбора, желание клиента — закон. К тому же, я оплачу ему полную стоимость процедуры, а Глен любит деньги и ненавидит меня. Очень ненавидит, и эта ненависть гораздо больше, чем любовь к Ноа, — Тина достает из кармана бумажник и выкладывает на барную стойку несколько купюр, намереваясь отправиться домой. — Сдается мне, что если это не сделает Глен — я поеду в Сан — Франциско. Какая разница, кто засунет мне в шею свои когти?
Она встает со стула и дожидается, пока друг допьет остатки алкоголя. Мэттью делает несколько больших глотков и отставляет в сторону пустой стакан из — под пива: на пенном стекле можно разглядеть синюю крошку от аконитовой пыли. Отрава, позволяющая ему опьянеть. Мэттью ведь оборотень — с рождения и по крови. А это значит, что врожденная регенерация не дает ему почувствовать алкогольный эффект. Поэтому в его напитке ядовитый цветок: он способен убить оборотня в больших дозах, но в малых — только лишь притупляет регенерацию. Этим знанием пользовались во всем мире, и Гарден Хиллс не исключение.
Подозвав бармена, Мэттью рассчитывается за свой заказ. Мобильный телефон в его руке сообщает о входящем сообщении, и Тина догадывается, кто может писать ему в такой поздний час. Кара. Красивая, идеальна Кара, которая всегда зачесывает волосы на один бок. Они встречаются уже больше двух лет, но до сих пор обмениваются сообщениями в то время суток, когда её отец их не поймает. Это либо поздняя ночь, либо ранее утро. Мистер Вуд, которого Кара любяще зовет
