Черного моря.
К. А. Максимович в 2006 г. подытоживал: арменизированная форма hros «сирийского источника служит важным доводом в пользу того, что данный этноним действительно относился к народу, жившему в Предкавказье или в северном Причерноморье»[14] (и нисколько, конечно, неудивительно, что В. Я. Петрухин с 1985 г. уверяет, по причине его непреодолимости для норманской теории, о легендарности свидетельства Ритора[15]. И эта тенденциозность археолога обрела сторонников в лице историков И. Г. Коноваловой и Е. В. Пчелова, лингвиста Р. А. Агеевой[16]. Но еще А. П. Дьяконов, словно предвидя такие спекуляции вокруг hros Ритора, констатировал очевидное: «Собственные имена народов обычно не создаются фантазией даже в легендах, а скорее являются реальной точкой отправления для создания легенд». Недавно К. А. Максимович справедливо заметил, что к проблеме исторической реальности народа hros совершенно не имеет отношение их внешнее описание, «хотя в ученой литературе эти две проблемы — достоверности этнонима и достоверности этнографического описания — нередко путают», и «что сообщение сирийского источника не стоит особняком в исторической традиции», т. к. о русах применительно к VІ-VII вв. ведут речь восточные авторы ас-Са’алиби, Захир ад-дин Мар’аши, ат-Табари[17]).
Мухаммед Бал’ами в 963 г. составил на персидском языке сокращенную обработку многотомной «Истории пророков и царей» ат-Табари (838–923 гг.), доведенной до 912–913 годов. И в ней, в связи с событиями 643 г., от имени правителя Дербента Шахриара сказано при обращении к предводителю арабского войска Абдуррахману, подошедшему к городу: «Я нахожусь между двумя врагами, один — хазаре, а другой — русы, которые суть враги целому миру, в особенности же арабам, а воевать с ними, кроме здешних людей, никто не умеет. Вместо того, чтоб мы платили дань, будем воевать с русами и собственным оружием и будем их удерживать, чтоб они не вышли из своей страны. Считайте это нам данью и податью, чтоб мы ежегодно это давали». Такое предложение было принято арабами (русы затем упомянуты еще один раз в качестве тех, кто проникал, несмотря на все заслоны, в горные районы)[18]. А. П. Новосельцев в 1965 г. высказал мнение, что Бал’ами приведенное свидетельство взял из несохранившейся полной редакции ат-Табари. Отмечая, что применительно к VI в. ведут речь о русах арабский историк начала XI в. ас-Са’алиби и персидский историк второй половины XV в. Захир ад-дин Мар’а-ши (первый в рассказе о постройке Дербентской стены среди враждебных персам северных народов называет наряду с турками и хазарами русов, а второй помещает их где-то в районе Северного Кавказа), ученый пришел к выводу, что «очевидно, в основе сообщения ас-Са’алиби лежат реальные факты».
В конечном итоге Новосельцев резюмировал: «Возможно, что в рассказе о русах речь идет о каком-то народе аланской (иранской) группы, который связан и со славянами, известными в то время в Закавказье и Иране, и который вместе с гуннами, болгарами и хазарами тревожил во второй половине VI в. северо-западные границы Сасанидской державы». Вместе с тем он констатировал, что норманисты, а такой поступок также весьма логичен для них, «безоговорочно объявили сообщение о русах подложным»[19] (в 1999 г. И. Г. Коновалова, акцентируя внимание на время завершения работы Бал’ами: 963 г., когда еще была свежа, по ее словам, в Прикаспии память о разрушительных походах в этот регион русов в первой половине X в., т. е. в 912–913 и 943–944 гг., заключала: в ту эпоху «русы были самым могущественным народом Восточной Европы, поэтому упоминание их в числе опасных врагов арабов в VII в. могло только подчеркивать значение арабских завоеваний на Кавказе». Тот же тезис за ней повторил в 2010 г. Е. В. Пчелов[20]. Но если бы Бал’ами и думал актуализировать события трехсотлетней давности, то он бы наверняка ограничился одними хазарами, с самого начала появления арабов на Кавказе представлявшими для них опасность, а не стал бы выставлять русов, якобы прибывших из Киевской Руси и много лет назад отметившихся в истории Южного Прикаспия, «врагами целому миру»).
В 1870 г. А. Я. Гаркави, не берясь определить этнос руси ат-Табари, локализовал ее к западу от хазар около Черного моря. На нахождение русов рядом хазарами указывают европейский «Баварский географ» начала IX в.: «Кациры… Руссы», и восточное «Собрание историй», составленное в 1126 г. (согласно последнему, «Рус и Хазар были от одной матери и отца. Затем Рус вырос и, так как не имел места, которое пришлось бы ему по душе, написал письмо Хазару и попросил у него часть его страны, чтобы там обосноваться. Рус искал и нашел место себе» остров на территории Хазара). Ибн Са‘ид ал-Магриби (вторая половина XIII в.) подчеркивает, что в Азовском море «есть острова, населённые русами, и поэтому его также называют морем русов». Ад-Димашки (1256–1327 гг.) также говорит, что у русов в Азовском море «острова, которые они населяют, и боевые корабли». В пользу связи русов с Закавказьем и Прикаспием свидетельствует иудейский хронограф «Книга Иосиппон» (середина X в.): «русы живут по реке Кира (Кура. — В.Ф.), текущей в море Гурган (Каспийское. — В.Ф.)». Локализует русов в районе Северного Кавказа и персидская хроника «Письмовник», где упоминается Георгий Лаша, «называемый „царем царей Абхаза, Шака, Алана и Руса“». Е. С. Галкина, приведя большое число восточных источников VІ-XII вв., в которых русы располагаются рядом с хазарами, аланами, абхазами, констатировала, что «представление о русах как о ближайших соседях северокавказских народов сохранялось на Востоке весьма долго»[21].
Действительно, на давнее и громкое звучание имени «Русь» в кавказском регионе, в связи с чем оно очень глубоко вошло в память живущих там народов, указывает тот факт, что в поэме «Искандер-наме», написанной около 1203 г., великий азербайджанский поэт Низами отвел значительную часть ее борьбе Александра Македонского, перенесенного во вторую половину I тыс. н. э., с русами, живущими по соседству с абхазами и выступившими против него в союзе с буртасами, аланами и хазарами (причем знаменитому полководцу лишь с огромным трудом, после тяжелых семикратных боев, удалось победить «воинственных», «смелых» и «стойких» русов, и он даже выражал сомнение в благоприятном для себя исходе: «Мне походы невмочь! Мне постыли они! /И в походе на Рус мои кончатся дни!»). Поэма Низами, говорил в 1835 г. В. В. Григорьев, «несмотря на множество вымыслов, заключает много исторического», и что, исходя из ее показаний, русы пришли из земли алан[22].
Большой объем информации о русах связан с Черным морем. Так, ряд восточных авторов — ал-Масуди, ал-Идриси и ад-Димашки — называет это море «Русским», а под «Русской рекой» подразумевает Дон с Северским Донцом. Как подчеркивает ал-Масуди (ум. 956), море Понт «есть Русское море; никто, кроме них (русов), не плавает по нем, и они живут на одном из его берегов. Они образуют великий
