разведенного перед несколькими каменными лачугами. Они указывали на корабли, несомненно, удивляясь прибытию тендера. По имеющимся данным, эта станция была построена месяц назад. На мелководье уже плавала туша гренландского кита. Даже с отпиленными плавниками его тело вытянулось на пятьдесят футов. Тонны жира, отделенного от его тела, лежали темными кучками. В другом месте рабочие готовили медные котлы, в которых из жира варилось масло. Ближе к берегу вдоль береговой линии были расставлены стойки, на которых сушились полоски китового уса. У берега останки ободранного кита превратились в плавучий пир для сотен морских птиц, которые с хриплыми криками набрасывались на тушу.
Присутствие кита также служило другой цели. Это был якорь, на котором был разбит лагерь. После такого успеха ни одна другая команда не осмелилась бы напасть на этот плацдарм или оспорить его. Среди этой суеверной породы суровых людей вторжение в чужой лагерь после удачной охоты предвещало несчастье.
Даже лейтенант Орлов знал это.
-Почему мы высадились здесь, Комендант? Эти китобои, кажется, неплохо устроились, не так ли?
- Да, но мы ищем не этих людей.
Когда тендер был закреплен, Василий махнул Орлову на берег, не обращая внимания на его любопытный взгляд. Василий не поделился истинной причиной, по которой они сошли на берег.
Выбравшись из лодки, Василий рассеянно похлопал себя по карману куртки. В нем было письмо от императрицы Екатерины II, написанное ее собственной рукой. В нем содержалась секретная директива, которая была вручена ему только после того, как три его корабля отправились в плавание по Белому морю.
Человек, доставивший это послание, сидел на корме тендера.
Словно почувствовав мысли Василия, Михаил Ломоносов встал и подошел к лодке. Он был похож на священника, одетый во все черное, от тяжелого платья до широкополой шляпы. Во время путешествия сюда он не выходил из своей каюты, обложившись книгами и картами. Лишь горстка людей знала, что он отправился из Санкт-Петербурга в Архангельск с указом императрицы.
Несмотря на то, что Ломоносову было всего за пятьдесят, он уже получил гражданский статус государственного советника — эквивалент звания бригадного генерала в армии или капитан-командора на флоте, — превзойдя по званию даже Василия. Этот человек достиг столь высокого положения, проявив себя гением в самых разных областях деятельности. У него был длинный список достижений в физике, химии, астрономии, географии, минералогии, даже в истории и поэзии.
Ломоносов присоединился к Василию на берегу.
- Я и забыл, как холодно здесь, далеко на севере.
Это было сказано не как жалоба, а с грустью. Василию вспомнилась одна деталь из биографии этого человека. Ломоносов был родом из этих ледяных краев. Он родился в деревне Мишанинская Архангельской области. Мальчиком он путешествовал со своим отцом, преуспевающим рыбаком, по этим самым морям с торговыми миссиями. Таким образом, это путешествие было для него не только службой императрице, но и возвращением домой.
-Теперь, когда мы высадились на берег, - проворчал Василий - возможно, вы могли бы поделиться тем, что осталось недосказанным в письме императрицы.
-Как только мы останемся одни, - сказал Ломоносов с непроницаемым выражением лица. Он указал на высокую фигуру, приближавшуюся к ним. - Это, должно быть, капитан Разин, глава команды китобоев.
Василий согласился. Казак с густой бородой, одетый только в штаны и рубашку с открытым воротом, казалось, не замечал холода. То немногое, что виднелось на коже, было покрыто шрамами от соли и отполировано до цвета темной меди.
В его поведении не было ничего приветливого, это чувство подкреплялось саблей в ножнах на боку и пистолетом в кобуре через плечо.
Прежде чем заговорить, он сплюнул в песок, и тяжелый комок шлепнулся рядом с ботинком Василия. Орлов угрожающе шагнул вперед, но Василий жестом остановил его.
- В конце концов, - сказал Разин, - я отправил сообщение о телах месяц назад. Пройдет совсем немного времени, и они начнут таять и вонять. Мои люди и близко не подойдут к этому проклятому участку берега, пока их всех не уберут отсюда, а мне нужно это место, если мы надеемся на успешный сезон охоты.
- Мы быстро перевезем усопших, - заверил капитана Василий. -Но сначала мы хотим, чтобы вы показали нам, что вы нашли среди них.
Разин усмехнулся, оглядел группу из пяти человек, затем пробормотал что-то себе под нос и отвернулся.
- Надо было сжечь их всех, когда у меня была такая возможность.
Ломоносов услышал его.
- Вы правильно сделали, что отправили сообщение в Санкт-Петербург. Тела принадлежат команде исследователей из Императорской академии, которые пропали два года назад, пытаясь обнаружить Северо-Восточный проход. Вы и ваш экипаж будете вознаграждены за службу России.
Разин оглянулся.
- Каким образом?
- Вознаграждение будет соизмеримо с тем, что мы обнаружим здесь сегодня, и с тем, к чему это может привести.
Разин нахмурился, явно с трудом переваривая многословие советника.
Василий перевел.
- Вы разделите любую награду, полученную за то, что нашли этих людей.
- Как и следовало ожидать, - заключил Разин и буркнул, чтобы они следовали за ним.
Ломоносов повернулся к Василию.
- Лучше всего, если первый осмотр проведем только мы с вами и вашим лейтенантом.
Василий кивнул и махнул остальным морякам, чтобы они оставались на тендере, а затем отправился с Орловым.
Василий быстро поравнялся с Ломоносовым.
- Теперь, когда вокруг стало меньше лишних ушей, может быть, вы объясните, в чем причина всех этих ухищрений. Почему для обнаружения пропавшего экипажа Императорской академии требуется запечатанный приказ императрицы Екатерины? Многие, в том числе и я, искали Северо-Восточный проход.
- Потому, что эта команда была отправлена самой Екатериной, не для поиска маршрута между Атлантическим и Тихим океанами.
Василий отвел Ломоносова подальше от двух других мужчин.
- Тогда что они искали?
- На данный момент секретность заключается не столько в том, что они искали, сколько в том, что они могли найти, особенно из—за записей, которые капитан Разин сделал об их вещах. Меня послали подтвердить то, что описал капитан, и определить наилучший план дальнейших действий.
Василий вздохнул, смирившись с тем, что ему придется оставить все как есть.
В молчании они последовали за Разиным через лагерь, сквозь маслянистые облака кипящего жира. От вони першило в горле и комом оседало на языке. Оказавшись с наветренной стороны от станции, воздух постепенно прояснился, став холодным и бодрящим. Небо оставалось пронзительно голубым, но темная линия на горизонте предупреждала о приближении непогоды.
Они прошли еще
