нескольких ценных экономических льгот для французских капиталистов в России, и он, торжествуя, доносил Наполеону III в Париж: «Я вижу в России рудник для французской эксплуатации»25.
Продолжением личных контактов стал визит брата царя великого князя Константина Николаевича в Париж весной 1857 г. Завершающим этапом личных переговоров была встреча императоров и министров иностранных дел в Штутгарте 13—16 сентября 1857 г., скрепленная согласием о единении политики двух держав26.
Александр II обещал Наполеону не поддерживать Австрию в случае франко-австрийского конфликта по итальянскому вопросу. Наполеон обещал русскому царю содействие в восточных делах.
Однако Наполеон не собирался исключать Польшу из системы своей агрессивной политики — он стремился к превращению ее в самостоятельное государство, вассала Франции. «Со мною посмели заговорить о Польше»27, — с раздражением заявил царь своим приближенным об этом инциденте. И фраза эта облетела Европу. Не подписывая никаких письменных актов, монархи разъехались. Горчаков довольно сдержанно оценил результаты этой встречи: «С одной стороны, Франция стремится к полному согласию с нами, с другой — она хочет избежать разрыва с Англией... Наши отношения с Францией остались в неопределенном состоянии, но со стремлением к движению вперед»28.
Это свидание дало некоторые практические результаты, сказавшиеся, в частности, в единстве действий двух держав на Парижской конференции 1858 г., созванной для решения вопроса о политическом устройстве Дунайских княжеств. Россия и Франция выступили за расширение автономных прав княжеств, чему противились Турция, Англия и Австрия29.
После свидания в Штутгарте Наполеон III ускорил подготовку к войне с Австрией. 8 июля 1858 г. в маленьком городке Пломбьер он заключил тайное соглашение с премьер-министром Пьемонта (Сардинского королевства) К. Кавуром30, по которому Франция оказывала помощь Пьемонту в освобождении Северной Италии от австрийской зависимости, получая за это Ниццу и Савойю.
Сближаясь с Россией, Наполеон пытался обеспечить себе ее содействие в предстоящей войне против Австрии. Поэтому вторая половина 1858 г. и начало 1859 г. было временем настойчивых усилий Тюильрийского кабинета, нацеленных на подписание русско-французского соглашения.
В сентябре 1858 г. в Варшаве произошла встреча Александра II с принцем Жозефом Наполеоном, двоюродным братом Наполеона III31. Там Россия предприняла попытку заручиться содействием Франции в пересмотре Парижского трактата. Возникла надежда, что Наполеон III окажет поддержку, поэтому переговоры были продолжены32. В ноябре того же года в Петербург прибыл представитель французского императора, офицер флота барон Ля Ронсьер Лё Нури. Переговоры с ним вел лично А. М. Горчаков. В случае вступления России в войну с Австрией французский император предлагал ей присоединить Галицию, но в деле пересмотра Парижского трактата не обещал ничего определенного. Горчаков полагал, что в такой сделке не было никакой реальной выгоды для России. Поэтому он прямо заявил Лё Нури, что для России Польшу «надежнее сохранить втроем (с Австрией и Пруссией. — Авт.), чем вдвоем»33. Таким образом, достигнуть полной договоренности не удалось.
Переговоры закончились подписанием в Париже 19 февраля (3 марта) 1859 г. П. Д. Киселевым и А. Валевским секретного русско-французского договора о нейтралитете и сотрудничестве34. По его условиям Россия в случае войны Франции с Австрией обязывалась соблюдать благожелательный нейтралитет. В договоре не было статьи о сосредоточении русских войск на галидийской границе, как и статьи об отмене наиболее тяжелых для России статей Парижского мира.
Петербургский кабинет соглашался на расширение владений Сардинского королевства при условии сохранения территориальных прав итальянских государей, которые не примут участия в войне. Россия в завуалированной форме обещала повлиять на Пруссию с целью удержать ее от вмешательства в вооруженный конфликт. Лишь устно Александр II выразил готовность придвинуть свои войска к австрийской границе. Без сомнения, условия договора облегчали Франции и Сардинии победу над Австрией.
В то же время нельзя отрицать некоторого положительного значения договора для России. Он позволил ей выйти из изоляции. Сам факт соглашения «с первой державой» Европы поднимал авторитет России, способствовал росту отчужденности между Парижем и Лондоном. «Отказаться от договора, — констатировал Горчаков, — означило бы снова толкнуть императора Наполеона в объятия Англии. Прошлое достаточно нам доказало, какие могут быть из этого последствия»35. Угроза войны с Францией побудила венский двор к попытке возродить сближение с Россией и даже предложить ей соглашение по делам Востока на основе «консервативной солидарности». Австрийский дипломат граф Карольи привез в Петербург письмо императора Франца-Иосифа I Александру II с призывом проявить великодушие и забыть о поведении Австрии во время Крымской войны36. По словам А. Ф. Тютчевой, при дворе разошлась молва о том, что царь был разгневан и будто бы ответил, что как человек он мог бы забыть оскорбления, но как государь — «никогда»37.
В апреле 1859 г. Австрия объявила войну Пьемонту. Франция выступила на стороне последнего. Русская 160-тысячная армия стала продвигаться к австрийской границе; просьба Наполеона III о том, чтобы русские войска приблизились к прусской границе была отклонена Александром II. Война против Австрии стимулировала подъем национально-освободительного движения итальянского народа, который связывал с ней надежды на освобождение от иностранного ига и объединение страны. В мае-июне 1859 г. вспыхнули восстания в герцогстве Тоскана, Парме, Модене и ряде областей Папского государства, находившихся под властью ставленников Австрии.
Дж. Гарибальди38 сформировал отряд из 5 тысяч итальянских патриотов и успешно действовал в тылу австрийцев. Победа в июне франко-итальянских войск над австрийцами при Монженто и Сольферино побудила Пруссию мобилизовать свою армию, предложив государствам Германского союза сделать то же. Создалась реальная угроза выступления германских государств на стороне Австрии.
Позиция Зимнего дворца во франко-австрийской войне была противоречивой. Петербург был заинтересован в ослаблении Австрии — своего противника на Балканах и в Турции. Он рассматривал независимую и сильную Италию как противовес австрийскому и французскому влиянию в Европе39. В то же время попытка его предотвратить австро-итало-французскую войну созывом европейского конгресса в Париже (нота графа Киселева 4 (16) марта 1859 г.) не увенчалась успехом.
В ходе войны русское правительство стремилось к ограничению ее пределов и, главным образом, к тому, чтобы удержать германские правительства от нападения на Францию (циркуляр 15 (27) мая 1859 г.)40. Мыслящие люди России видели в борьбе итальянцев показатель зрелости народа. Гарибальди
