у нее наверняка есть такие знакомые. Сейчас ей позвоню, погоди.
Мама вскочила и вышла в коридор. Железная леди моя маман, вот что. Где она берет столько сил, чтобы и работать с задором и фантазией, и знакомых с приятелями у нее на все случаи жизни, и готовка с уборкой, и при этом еще жизнерадостность такая, что просто слов нет. Лариска на нее иногда шипит, конечно, но это, кажется, возрастное. Наверное, будь я настоящим Вовой-Велиалом, я бы тоже был чем-то недоволен.
Я прислушивался, как мама общается с неведомой мне Раисой, обсуждает по ходу дела успехи какого-то Артема и порицает бестолковую Ксюшу и думал, что с семьей мне все-таки невероятно повезло.
Когда мама вернулась, мясо уже шкворчало на сковороде. От запаха у меня текли слюнки, хотелось начать куски тотчас же, как только свинина едва схватилась.
Приходилось насильно перед своим мысленным взором держать странички из учебника биологии. С картинками про свиных цепней и прочих неаппетитных паразитов. Дядя Мансур человек добрейший и великодушнейший, но могу я ручаться, что эта свинина прошла какой-нибудь санитарный контроль?
И был ли этот самый контроль вообще в эти странные годы, когда страна разваливалась на кусочки, и до момента ее краха осталось от силы полтора месяца?
— Значит так, Вова, — мама вернулась в кухню и снова села на табуретку. Я как раз занялся чисткой картошки. — Раиса сказала, что у нее есть два преподавателя, которые подрабатывают репетиторами. Только у Веры Ивановны очень плотный график, а Гриша… Он немного со странностями.
— Да ладно, я у нас тоже не отличник-комсомолец, — хохотнул я.
— Нет, ну я так не могу! — она вскочила. — Давай я хоть картошку почищу! Прямо как эксплуататор какой-то себя чувствую!
— Вот и правильно, вот и привыкай так себя чувствовать, — усмехнулся я.
— В общем, телефоны Гриши и Веры Ивановны я там записала возле телефона, — затараторила мама. — Позвони, как договоришься, скажи, сколько они запрашивают, я оплачу.
— Да вот еще! — фыркнул я. — Я же теперь тоже работаю, забыла? Лейла со следующей недели больше выходить не будет, так что теперь я настоящий самостоятельный торговец.
Мама набрала в грудь воздуха, чтобы возразить. Но передумала. Улыбнулась, встала и потрепала меня по голове.
И тут меня снова кольнули в мозг всякие смазанные и неоднозначные знания насчет тех лет, в которых я оказался.
Это самый конец девяносто первого, в декабре СССР волшебным образом превратится в СНГ, а вот в начале девяносто второго…
— Слушай, мам, — я повернулся к ней, держа в рука мокрую картофелину. — Скажи, а у тебя много сбережений?
Глава 2
— Если это снова про ту дорогущую аппаратуру, то мы с тобой уже говорили на эту тему, и ответ ты знаешь, — голос мамы слегка похолодел.
— Да нет, не про то, — я вернулся к чистке картошки. — Можешь не отвечать, сколько конкретно. Я просто разговор один слышал… Сегодня на рынке…
Как бы так изящно передать маме послание из будущего, особенно когда у самого у меня на этот счет об этом только туманные знания? Что-то насчет накоплений пенсионеров, которые откладывались внукам на квартиры-машины-свадьбы, и вдруг одним махом на них стало можно купить пачку чипсов. И то если очень повезет. И о том, как стремительно на купюрах появились нули, а в лексиконе снова ожило нэповское словечко «лимон».
Пауза затянулась. Мама терпеливо смотрела на меня и ждала, что я скажу.
— Два мужика шли, представительные такие, прямо члены политбюро на выпасе, — начал наконец я. — Они обсуждали, что Советский Союз доживает последние недели, и нужно успеть с пользой вложить деньги, пока они что-то стоят.
— С каких это пор ты стал интересоваться политикой? — спросила мама. Вроде бы иронично, но взгляд стал цепким, внимательным. Будто в голове включился калькулятор.
— Не знаю уж, почему я так зацепился, — я бросил в кастрюлю последнюю очищенную картофелину и повернулся к маме. — Но я оставил прилавок на Лейлу и даже следом пошел. Не скажу, чтобы очень много понял, но, думаю, я подумал, что тебе может быть полезно такое знать. В общем, выкупил я несколько моментов. Переход к рынку обещает быть быстрым и очень болезненным. Деньги обесценятся буквально за какие-то недели, если не дни. И произойдет это где-то очень-очень скоро. Так что… Мам, я вроде слышал, что ты собиралась обновить оборудование и ткань закупить. Может, имеет смысл сделать это… Прямо сейчас?
— Я собиралась ближе к весне закупить несколько новых промышленных оверлоков… — мама побарабанила пальцами по столу.
— Не хочешь перестраховаться и купить их прямо сейчас? — спросил я.
— Из-за одного разговора на базаре? — усмехнулась мама.
— Что-то мне подсказывает, что глобальные геополитические изменения не происходят внезапно, — сказал я. — Подумай, может в твоих кругах тоже есть звоночки? Только их по инерции как-то стараешься не замечать… Ладно-ладно, мам, я умолкаю! Много я понимаю в твоих делах. Просто разговор услышал, решил поделиться.
— Хорошо, что решил, — на мгновение лицо мамы стало растерянным, но она очень быстро снова взяла себя в руки. — Мне надо позвонить кое-куда…
— Только не очень долго, скоро будет готов обед! — громко сказал я ей вслед.
Услышал, как зашуршал по полу телефонный провод — мама понесла аппарат в их с отцом спальню.
Ну вот и ладушки. Как мог так и предупредил. Если у нее все срастется с оверлоками, то отлично. Деньги очень легко превращаются в резаную бумагу. А оборудование есть оборудование.
Я снова погрузился в готовку — поставил кастрюлю с картохой вариться, покромсал лук тонкими полукольцами, провел ревизию специй в шкафчике. Пожалуй, соли и черного перца будет достаточно. Мясо свежее, такое лишними приправами только портить…
Я разобрал штангу, водрузил на место блины и сделал пометку в своем блокноте. Пролистал странички, хмыкнул. Глянул в зеркало.
А хорошо быть молодым! Какой-то месяц занимаюсь, а прогресс вполне очевиден. Спина распрямилась, мускулатура обозначилась, вес чутка прибавил. Пожалуй, можно уже считать подготовительный период законченным и переходить к тренировкам на массу. Тем более, что источники полезных белков я разведал, да и деньжат на свой прокорм мало-мало заработал, так что не будет совестно, что я весь семейный холодильник сожру.
Особой уборки в качалке сегодня не было, так, салфеток несколько подобрать и скамьи протереть. Так что справился я быстро. В дверь постучали как раз в тот момент, когда я стоял с мешком мусора рядом с выключателем и собирался уходить.
— Да открывай, пацан, свои тут! — раздался снаружи хриплый голос Бобы.
— Привет! — сказал я, распахивая
