– Так приказать отвезти тебя домой? Или попозже, а пока ты хочешь остаться здесь?
Рядом, как по мановению волшебной палочки, оказалась бабушка, почему-то в сопровождении Сониной тётки.
– Сонечка у нас переночует! – бабушка обняла за плечи девушку, но почему-то ей эти объятия облегчения не принесли. – А ты можешь валить в офис и дальше просирать деньги моей дочери! Говённый муж ты был, и отец из тебя – дерьмо!
Медянский шпильку пропустил мимо ушей. Он не стеснялся того, что стартовый капитал получил, удачно женившись на Валерии. Зато бизнес-империю строил уже своими руками и своим трудом, а покойная жена внакладе не осталась. Пока не покончила с собой –как сыр в масле каталась, постоянно мелькала в разных городских СМИ, получая свою долю славы. На любые её интрижки и как она меняет любовников, муж тоже закрывал глаза, поставив единственное условие – чтобы от её похождений не имелось никаких последствий в виде залётов, случайных снимков папарацци и прочего компромата. В остальном Валерия была послушной и образцовой женой, эта жизнь полностью всех устраивала, пока её не укусила непонятная муха… Впрочем, это уже неважно.
– Соня, так что ты решила? – мнение бабушки отец демонстративно проигнорировал.
– Я не знаю… Дома никого. Не хочу больше так... в пустоте.
***
Тёща жила в коттеджном посёлке, строительство которого стартовало в начале девяностых, когда двадцать гектаров леса, раскинувшегося на берегу Иртыша, обнесли глухим забором, отгородив вместе с лесом и добрый шмат побережья. Именно здесь задумали строительство домов для себя и своих семей те, кто ещё недавно строил коммунистическое будущее, но вовремя конвертировал партбилет и должность в приватизацию куска государства. Потому и строились по принципу «а у нас домина побольше да получше», и отгораживали внутри посёлка дворы высокими загородками. Медянский посёлок терпеть не мог. Тихо умирали в больницах от инфарктов и инсультов или громко под треск автоматных очередей вчерашние номенклатурщики. Не отставали от них и «новые русские», перекупившие дома у самых неудачливых первых хозяев – они хотели жить как им казалось среди элиты. Шли годы, менялись поколения, кто-то уезжал за границу или перебирался поближе к столице. Сегодняшние настоящие хозяева жизни давно уже перебрались обратно в город, в дорогие квартиры высоток и сталинок поближе к пульсу деловой жизни. Называя адрес квартиры в новостройке или сталинке по определённой улице, человек сразу же обозначал свой статус. Но в здешнем заповеднике по ощущениям ничего не менялось, царил всё тот же дух девяностых, и всё так же местные обитатели частных домов считали себя выше городского быдла из квартир.
На взгляд Андрея Викторовича единственным нормальным человеком в здешних краях был только покойный тесть, не зря сразу же увидел в молодом парне родственную душу и ту же волчью хватку. А потому дал согласие на свадьбу сразу же, грубо при этом послав мнение жены. После его смерти Медянский перестал заезжать сюда вообще. Он и сегодня бы не поехал, но посылать за дочерью прислугу, пусть даже в виде доверенного водителя и проверенного охранника было некрасиво. Плюс была у него и ещё одна тайная мыслишка. В принципе, если дочь сейчас останется жить у бабушки, его бы устроило. Некогда было ему разбираться в душевных болях и метаниях подростка. Бизнес всегда отнимал уйму времени, а именно сейчас вдвойне, ведь Медянский был близок к осуществлению своей давней мечты, которую он изложил покойному тестю ещё во время сватовства. Пара элитных ресторанов и сеть кафе быстрого питания и кофеен были лишь вершиной корпорации. Не один год Медянский подбирал под свою руку все местные колхозы и фермы, стремительно разорявшиеся, когда в Омский край пришли крупные московские и зарубежные агрохолдинги и торговые сети. Сейчас почти все продукты, которые подавали посетителям в его кафе, были выращены на этих фермах и колхозах. И недавно Медянский наконец-то сделал следующий шаг: принялся активно развивать свою сеть не только по Омску, но и по городам области с расчётом, что когда через год-два обкатает коммерческую модель и обучит персонал, то сможет начать экспансию и в соседние регионы. И тут Валерия подложила ему такую свинью со своим непонятным самоубийством, за дочерью же в таком возрасте нужен глаз да глаз. И не всё переложишь на какую-нибудь гувернантку или домработницу, тем более сейчас открыто приводить неважно в каком статусе женщину в дом не самый лучший вариант. Не поймут. А потому, если дочь изъявит желание остаться, он его с удовольствием поддержит. Тем более у тётки, которая после развода стала жить с матерью, росли две дочери примерно погодки Софьи.
Машина замерла во дворе. Андрей Викторович вышел, поёжился от холода – по сравнению с тёплым салоном воздух казался каким-то сырым и ледяным. Сделал шаг к дому и тут же упёрся взглядом в тёщу, которая вышла на крыльцо и замерла, будто и не собиралась зятя пускать в дом вообще.
– Соня! – гаркнула она во всю ивановскую. – Иди, с папочкой поздоровайся!
– Бабушка, не кричи, – Софья, оказывается, стояла на пороге, причём уже в плаще и с сумкой в руках. – Я уже здесь.
Девушка замерла возле дома, явно не понимая, как себя вести. Понятно было лишь то, что она хочет уехать. Отец заколебался, всё-таки изначально он хотел оставить дочку здесь, но в этот момент бабушка справилась с удивлением и приказала:
– А ты куда такая? А ну, быстро поздоровалась с отцом и в свою комнату. Мне тут с твоим папашей поговорить надо, – и уже приготовилась внучку схватить и толкнуть обратно с улицы в прихожую.
Это мгновенно поменяло планы Андрея Викторовича, спускать тёще такое поведение он не собирался. В пару шагов оказавшись на крыльце, он вклинился между дочерью и тёщей.
– Соня, садись в машину. Дмитрий, – приказал он охраннику, – помоги Соне
