в интернетике писать, что немчура и русские — родственные народы. Хорошо, хорошо, не немцы, австрийцы. Да какая разница?!
Младшому тоже на орехи досталось. Но орехов в лабазе не было, так что пришлось у лакея со штанов тесёмку спороть и на погон служилому клеем приклеить. Теперь просто сержантом будет. Вот повезло ему, даже сам завидовать стал. Пусть радуется и ждёт новое звание. Или в старшие произведу... или сопли засохнут и вместе с лычкой отвалятся. Тогда опять младшим станет.
Уже вечер и чёрный порох сделать не успеваю. Ну поймите, вот я пестиком постучу в ступке, порох появится. Как я его в темноте увижу? А если потеряю ещё? Меня же нá смех подымут, и безусловного доверия к моему царственному величию у верноподданных уже не будет никогда.
Чем же тогда заняться-то? Пенициллин на хлебе до ночи вырасти не успеет. Может, автомат Калашникова им сделать? Делов-то, — найти дуло и к ложу прилóжить. Вот только боюсь, что волшебной синей изоленты тут нет. Чем прикреплять?
Вы думаете, что я дурак и не знаю, что дуло автомата изолентой не прикрепляют? Посмотрите на африканских умельцев, у них дула не только изолентой, но и обычной проволокой соединяют. Хотя... что вы ко мне пристали?! Мне всего тринадцать лет. Могу я ошибаться, тем более, что ум мой почти столетний. Добрее надо быть, граждане, добрее. Это какой-то пикабушник сказал. Такие люди плохого не посоветуют.
Так чем-же мне свои руки занять? Хмм... Нет, этим занимать не буду, Глашка мне на что тогда? Смеётесь? Тот же Диоген, который то ли в бочке, то ли в огромном глиняном кувшине жил, тоже этим делом занимался, причём прилюдно. Не верите? Так погуглите его фразу: «Эх, если бы поглаживая живот, можно было бы так же просто утолить чувство голода».
Фу! Устал. Это надо же сколько всего полезного я сегодня сотворил. Не каждый попаданец сумеет. А закончить первую главу своих похождений в новом мире я не могу, — мне ещё полторы тысячи знаков надо на клавиатуре набить. Ля-ля-ля... Жу-жу-жу... А чем я хуже тех графоманов, кои в подробностях описывают одежду любого встречного-поперечного? Которые рассказывают, какая погода стоит на дворе утром, какая — днём, сколько звёзд на ночном небе, и сколько времени попаданец засматривался на грудь очередной красотки?
Испугались? Не бойтесь, я не такой. У меня всё чётко: Веник! Веди! Вицин!
Прибежала Нюрка, то есть, фрейлина Анна, и принесла послание от маменьки. Интересно, какой почерк у императрицы?
«Дорогой сын Юлий! Я такая радая (зачёркнуто)... Наше Имперское Величие со слезами на глазах возблагодарило Зевса-Громовержца, его законную пятую супругу и сестру Геру, что они наконец-то сотворили чудо и спасли наше любимое чадо от неминучей смерти. Завтра утром, как проснёмся, конечно же, напишем Указ и прикажем огласить его на каждом углу, что в честь избавления от болезни царственного отпрыска огранизуем праздничный бал, на который приглашаются все молодые непорочные девушки с размером бюста не более пятого. Пятьдесят, нет, пятьдесят пять самых красивых дев смогут претендовать на танец с принцем, и, возможно, одна из них будет вскорости объявлена его невестой. Мы надеемся, что наш царственный сын со всем тщанием отнесётся к данному вопросу и порадует свою маменьку смышлёным внуком, которому она лет через тридцать передаст бразды правления Империей».
Занавес!
