на дно.
– Я… я умерла? – спросила я, глядя в его серо-зеленые глаза.
Молодой человек отрицательно покачал головой.
– Ты настоящий? – выдала я, не сразу осознавая, что сказала это вслух.
Боги, ну что еще за глупости я несу?
– Вроде как. – Он улыбнулся. И сахара в этой улыбке было столько, что мед показался бы пресным.
Внутри меня что-то заскулило.
Моя старшая сестра всегда говорила, что с мужчинами нужно быть загадочной. Так, чтобы твоя заинтересованность в них не была очевидной. В теории все было абсолютно понятно, а вот на практике меня ждал грандиозный провал. Я не то что не могла скрыть своей заинтересованности, я даже забыла, как дышать.
Его влажные и растрепанные волосы были черными. Закатные лучи солнца очерчивали изгибы лица, сверкая на скулах и контуре губ, словно говоря: «Ты посмотри! Посмотри! Ты только посмотри на это!»
К его лицу хотелось прикоснуться. Хотелось провести пальцами по его чертам, как по линиям искусно нарисованных карт Империи, показывающих самые красивые уголки мира, в которых я никогда не бывала.
Он не был ослепительно прекрасен, как смазливые принцы в сказках. Его красота была совсем иной. Темной и опасной, как у хищников. Про таких говорят: «Держись от него подальше». Такие, как он, никому не внушают доверия. Так же как не внушает доверия сделанный искуснейшим мастером нож, лезвие которого прижато к твоему горлу.
Казалось, один его взгляд мог украсть какую-то часть меня. Казалось, он уже это сделал, и теперь мне никогда не стать целой. И будь я проклята, но я и не хотела быть целой. Лишь бы он продолжал находиться рядом и просто смотреть на меня.
– Что произошло? – тихо спросила я, надеясь, что у спасителя найдется объяснение всему этому.
Но он лишь пожал плечами и, словно бы скучающе, ответил:
– Тебя вдруг что-то очень сильно заинтересовало на дне.
Я фыркнула, оценив сарказм.
С его влажных волос сорвалась очередная капля и зазмеилась вниз к подбородку. Мой взгляд непроизвольно последовал за ней, а затем снова вернулся к серо-зеленым глазам.
Лишь сейчас я смогла разглядеть в нем то, что мне показалось странным. За напускной непринужденностью, которую он налепил на свое лицо, крылись… Смятение? Стыд? Сожаление? Страх? Раскаяние? А может, все сразу?
Было видно, как он пытался запихнуть все это как можно глубже, спрятать за семью замками внутри себя самого, но его глаза все равно говорили: «Прости, я не хотел. Мне так жаль…»
Почему он испытывал эти чувства? Он ведь спас меня. Ведь спас же?
Или…
– Эйлиин! – прогремел голос сестры, заставив меня подпрыгнуть на месте.
Я начала подниматься, но была остановлена своим спасителем. Он схватил меня за запястье и приложил к своим губам указательный палец, призывая к молчанию.
– Эйлиин! – Блэр была уже совсем близко.
Не отрывая от меняя пристального взгляда, он осторожно положил что-то очень легкое в мои ладони. Я хотела посмотреть, но сестра настигла меня раньше.
– Ах вот ты где! – Блэр вышла из кустов и направилась в мою сторону.
Я лишь на секунду обернулась на ее голос, а когда повернулась обратно, моего спасителя уже не было рядом.
– Сколько можно говорить, чтобы ты не подходила близко к воде! Ты же плавать не умеешь! – продолжала причитать старшая сестра. – Ты чего вообще тут расселась? Что случилось? – Она сделала паузу. – Это что… Эйлиин, это что, кувшинка?
Да что она вообще несет?
Я повернулась к Блэр, непонимающе нахмурив брови. Она, в свою очередь, так яростно взирала на мои руки, как будто они нанесли ей оскорбление. Проследив за взглядом сестры, я изумленно раскрыла рот. В моих ладонях лежал белый бутон кувшинки.
– Как ты ее достала? Там же глубоко. Зачем ты заходила в воду? Глупая! Ты могла утонуть! – Блэр продолжала что-то неистово верещать, отчитывая за безрассудство, но я ее уже не слышала.
Я больше ничего и никого не слышала. Весь мой мир сузился до этого маленького хрупкого цветка, который казался сокровищем всех Трех Империй.
Но вспышка радости моментально сменилась неудержимой и всепоглощающей тоской, растекающейся в груди огромным черным пятном.
Я больше никогда его не увижу…
И это казалось каким-то неправильным. Так не должно было быть. Не должно. Не должно…
– Не должно! – вскрикнула я, и сон схлынул, словно дым.
Я непонимающе оглянулась по сторонам и обнаружила себя в карете. Сидящие рядом дамы подпрыгнули, как испуганные наседки.
– Простите, – пробормотала я тоном, не предполагающим раскаянья.
А леди, осознав, что опасность никому не грозит, осуждающе посмотрели на меня и завозились на своих местах.
– Эйлиин, тебе слишком часто снятся кошмары. Нужно обратиться к магистру Теодору. – Сидящая напротив тетушка Феона взяла меня за руку.
– О, все хорошо, тетя, – успокоила я ее. – Не стоит так беспокоиться.
– Ох, нет, милая, – всполошилась сидящая рядом бабушка Алисандра. – Тебе определенно нужно заглянуть к магистру. К тому же я слышала, что он не женат и весьма хорош собой.
О боги, только не это!
Я раздраженно цокнула языком и закатила глаза.
– Что? Тебе в твои двадцать пять… – начала Феона, но я ее перебила:
– Двадцать восемь.
Леди судорожно вздохнула, словно хотела всосать весь воздух в карете. Я даже испугалась, выдержат ли ее легкие подобный объем. В то время как лицо сидящей рядом бабушки Алисандры изумленно вытянулось. Можно подумать, я трансформировалась в летучую мышь у них на глазах, а не сообщила, что всего на пару лет старше, чем они по какой-то причине предполагали.
Несколько томительных секунд в пространстве между нами висела напряженная тишина, словно мои старшие родственницы раздумывали: сразу ставить на мне крест или все-таки дать шанс. И, видимо решив, что еще не все потеряно, продолжили:
– Кстати, магистр прошлым летом вылечил малыша Илайджу, а тот ходил по дому во сне и…
– Это все дело рук проклятых ксервудов [1], – проскрипела наша четвертая спутница, приходившаяся старшей сестрой бабушке Алисандре. – Эти порождения Запретных Земель вечно пытаются выманить детишек в лес.
А я-то думала, что хуже уже быть не может.
Обреченно вздохнула и прикрыла глаза ладонью.
– Ох, Эмоджин! – всплеснула руками бабушка Алисандра. – Что ты такое говоришь? Это всего лишь…
– Они играют на своих флейтах, и дети, сами не осознавая, что делают, идут на эти звуки, – как ни в чем не бывало перебила ее Эмоджин, тряся в воздухе сморщенным узловатым пальцем.
– Опять ты за свое! Не неси чепухи, – отмахнулась от нее бабушка.
– А потом прячут их под холмами… – невозмутимо продолжала Эмоджин, которая уже не могла остановиться, как заводная механическая игрушка.
– Ну что ты,
