– Тут он немного замялся, а потом добавил: – В переносном смысле...
Пока я думала, что за переносный смысл там мог быть, мой художник начал быстро писать портрет нашего владыки.
– Так, уберите его, уберите, – замахал руками Князь, – зарисовка во дворце запрещена!
Стражники схватили моего живописца и поволокли к двери.
– А знаете что, – сказал вдруг мне Князь, резко подобрев, – как вас зовут?
– Алёнушка... –- ответила я растерянно.
– Какое замечательное имя! – всплеснул руками Князь. – Так вот, Алёнушка, ведь нам с вами поговорить здесь не дадут. Видите, с кем приходится работать? – показал он рукой на окружающих. – Пойдемте-ка в мой персональный кабинет.
Я задумалась, стоит ли соглашаться на его предложение. Неизвестно ведь, секретами Князь делиться станет али подкупить решит честную журналистку. Но тут в зал влетел один из слуг и упал на колени, заламывая руки.
– Не вели казнить, Князь, душа земель русских! – взмолился он.
– Нет, ну вы видали? – Князь в негодовании хлопнул себя по бокам. – Чего опять стряслося?!
– Казна, светлый Князь...
– Чего казна? – настороженно переспросил он.
– Соловей-разбойник, бандит проклятый, казну украл!
Ничего себе! Вот это я вовремя в княжеский терем попала, это же настоящая сенсация. Для летописца такой сюжет – удача большая. Особенно для начинающего.
– Каковы будут ваши дальнейшие действия? – быстро спросила я, открывая берестяной блокнот.
Князь в ответ беззвучно открыл рот и упал в обморок.
К нему бросились стражники и встали кругом с глупым видом, явно не зная, переживёт ли их повелитель скорбные новости.
– Успел? – шепнула я своему живописцу. Тот смог вырваться из рук охраны и пробрался обратно. А теперь спешно ваял на бересте портрет бездыханного Князя. – Мне нужен крупный план!
Тем временем подданные подняли Князя на ноги. Постепенно к владыке вернулись чувства.
– Догнать! Поймать! – заорал он не своим голосом. – Богатыря в погоню!
– Не вели казнить, Князь... – пропищал один из слуг. – Только где же богатыря взять? Илья Иванович в гневе домой направился.
– Обиду на тебя, светлый Князь, затаил, – подхватил другой.
– А Соловей-то ещё и коня забрал, – добавил первый. – Муромского...
Князь явно был озадачен. Тут советник взял его под локоть и отвёл в сторону. Про меня они вроде забыли, так что я тихонько подкралась поближе, чтобы лучше слышать. Казна-то она хоть была и княжеская, но отношение ко всему государству имела. Дело общественное, знаете ли, а значит, и моё.
– Послушай, светлый Князь, – прошептал советник, – а что, ежели Илюшке про казну ни слова, а про коня рассказать? Он же больной на коня этого! Поедет выручать его, а заодно и казну нашу выручит!
Князь довольно хлопнул советника по плечу.
– Правильно, нужно срочно к Илье ехать! – И добавил, глядя на слуг с угрозой: – Смотрите мне! Чтобы про казну ни одна душа не прознала!
Я поняла, что дело пахнет настоящим сюжетом! Если я такую историю в летопись принесу, меня там точно зауважают, а не то что раньше. Надо было с ними в дорогу напроситься, чтобы всё из первых рук разузнать.
– Послушайте, Князь... – начала я нерешительно.
Князь и советник обернулись и с удивлением на меня поглядели, будто и забыли, кто я такая.
– А можно мне с вами к Илье Иванычу? Летопись я пишу. «Будни русских героев» называется.
Князь с гневом меня оттолкнул.
– Кто её впустил?! – возмущённо крикнул он.
– Так ведь ты сам, Князь, велел, – растерянно ответил один из слуг.
– Это я раньше велел, а теперь не велю! Всё! Уберите её! Опала!
Стража подхватила меня под руки и вынесла из палаты.
– Это произвол! – кричала я, пытаясь вырваться. – Насилие над прессой! Свободу перу и слову!
Но всё без толку. Никакого сладу с этими политиками...
Глава 3
Илья
Вот какое житьё-бытьё у меня пошло: был я богатырь на всю Русь известный, а стал крестьянин простой. Землю пахал да в лаптях ходил с утра до ночи. Но ничего, работа человека красит. Я твёрдо вознамерился денег накопить и Бурушку своего выкупить. Конечно, самому плуг тащить – дело тяжкое. Это вам не кулаками махать. Хоть силушки у меня поболе, чем у других, но и я с ног сбивался. Жарко в поле! Как-то остановился я, чтобы пот со лба стереть, и тут же заботливая женская рука поднесла кувшин с молоком.
– Ну что вы, мама, – улыбнулся я. – Я же ещё не устал вовсе.
– Не спорь с матерью, совсем осунулся. Кожа да кости! – тут же запричитала матушка. Всем известно, что дитяко у матери до седины малым да неразумным считается.
Пока я отхлёбывал из кувшина, моя добрая старушка семенила рядом.
– Я вот как думаю, – сказала вдруг она вкрадчиво. – Жениться тебе, сынок, пора.
– На ком? – удивился я.
– А какая разница? – пожала она плечами. – Хош на той, а хош на этой. Вот, к примеру, Варваpa – кузнеца нашего дочь. Щёки красные, сама крепкая! Ух!
Знал я эту Варвару! Мало того, что огромная аки скала, так ещё и характер как у мужика. Такая и меня запросто поколотила бы – какой уж тут мир в семье?
– Она от того и красная, что от печи кузнечной не отходит, – ответил я уклончиво.
– Хорошо, давай на Глашеньку поглядим. Уж есть на что глаз положить, – не унималась мать.
И Глашка тоже мне знакома была, кто ж её не знал в нашей деревне? Ей бы только наряжаться да глазки женихам строить. Такую невесту дома одну оставь, так её умыкнут сразу же. Да и по хозяйству она не мастерица. Ну её, расфуфыренную эту!
– Такая девица мне не по вкусу.
– Тьфу ты, не по вкусу, – всплеснула мама руками. – Тебе что же – щи из неё варить?!
– Ну мама, – пробормотал я. Тут вдруг в кувшине какую-то букашку заметил. – Муха в молоко попала. Ждите, мама, гостей. Примета такая!
Ну что же, пора было снова за работу. Отдал я кувшин матери и за плуг взялся.
– Примета... – вздохнула мама. – Жену себе тоже по приметам искать будешь?
–
