и на мать, которая после вопроса Елизаветы Раевской ни разу больше не поддержала и не взглянула в мою сторону. Гости как ни в чем не бывало вели светскую скучную беседу, смеялись в ответ на глупые шутки, которые мне не дано понять. Они только и умели, что без конца говорить, строить глазки, натянуто улыбаться и жаловаться на жизнь. Мать забыла о существовании дочери, и это меня раздражало. На ужине что-то пошло не так, поэтому теперь я исполняла роль куклы или статуэтки, с которой поиграли и выбросили в дальний ящик до следующего раза. Что ж, мама, спасибо за прекрасный ужин! Но в следующий раз предупреждай, на какой стороне будешь принимать участие: друзей-аристократов или моей!
Прошел еще час…
Я полностью убедилась, что меня перестали слушать и видеть. Я теперь пустое место здесь.
«Так встань и уйди! Чего ждешь? Или напомни о своем существовании».
С радостью, только здесь несколько больших НО! Во-первых, опозорю своим поведением Ее Величество мать, а во-вторых, не хочу снова лишиться свободы на несколько дней, оставаясь взаперти в своей клетке, и в-третьих, не хочу потом чувствовать себя виноватой. Хотя…
Я задумалась и не заметила, как улыбка расцвела на лице, а рука потянулась за бокалом вина к Елизавете. Пока она рассказывала о новом бессмысленном законе для бизнесменов, не увидела, что ее тут обворовали. Привлечь внимание и напомнить о своем существовании – вот чем закончится сегодняшний ужин. Последний раз взглянула на мать и поняла одну вещь: когда находишься в обществе, в котором большинство мыслит одинаково, последуешь за ними и забудешь обо всех обещаниях дочери. Глядя на этот цирк и слушая, как жаловалась на жизнь стая богачей, я чувствовала, что мое терпение заканчивается. Оно разрывалось, словно струна скрипки, и ударяло по вискам яростью. Я сжала бокал так, что он готов был лопнуть у меня в руке.
– Вы все жалуетесь, как ужасен век, что раньше было лучше, – наконец после стольких часов, проведенных в зале, заговорила я, рассматривая хрустальный бокал, – но пока никто из вас не выдвинул теорию, как можно улучшить жизнь. – Перевела взгляд на мать, которая только сейчас вспомнила о том, что у нее есть дочь.
– У вас, Камилла, есть та самая теория? – спросил один из раздражающих типов, кто не уважал женщин и считал, что их задача – приносить удовольствие мужскому полу.
– Да, – твердо озвучила ответ, а после, ни о чем не думая, осушила бокал вина до дна. Елизавета очнулась и поняла, что это взяли у нее. Да неужели!
Не знаю, как и когда, но все произошло мгновенно, обдумывать было некогда. Моим телом и мозгом управлял кто-то другой, уж точно не я. Резко встав со стула и вернув пустой бокал женщине, вместо того чтобы обойти стол с другой стороны, выйти из зала, как сделал бы каждый нормальный человек, я забралась на него. Поправляя платье, гордо подняла голову и спокойно, не торопясь пошла прямо. Воцарилась напряженная тишина, лишь некоторая посуда трескалась под моими каблуками и разлеталась еда, пачкая белоснежную скатерть. На лицах у всех отражался шок, недоумение, удивление… и только у одной – скрытый гнев, который видела четко одна я. Ты свое уже получила за весь вечер, настала моя очередь завершить спектакль. Не бывает одного главного героя. Обычно их несколько. В моем театре будет двое на сегодня: один начинает, а второй – заканчивает. Чувствовать себя моделью на подиуме и в то же время актрисой с кучей масок – невероятный кайф.
– Меньше пустых слов, больше действий, господа. Тогда жизнь засияет новыми красками, – с ноткой нежности объявила я свою теорию, глядя в сверкающие, будто молнией, глаза матери. Представляю, какой ураган злости и ненависти бушевал сейчас под маской заботливой и «всегда» сдержанной леди.
Не теряя равновесия, я спустилась со стола, придержавшись рукой за плечо матери. Пожелав напоследок всем доброй ночи, покинула зал. Тихо уйти не удалось: чтобы выпустить хотя бы часть негативных эмоций, сама того не замечая, хлопнула дверью. После этого дышать стало намного легче.
«Браво! Твоя теория мне понравилась».
Услышав гордый Голос, я улыбнулась уголками губ и двинулась в объятия тьмы сквозь пустой широкий коридор. После такого ужина, я уверена, меня ждал сначала сладкий сон, а потом уже наказание за выходку. В любом случае совесть и вина не мучили, так что пока можно наслаждаться сном.
В длинном и узком лабиринте с белыми розами с шипами, чей аромат заглушал запах смерти, слышался шорох платья и стук каблуков. Таинственная незнакомка не убегала от последствий или страха перед Советом короля во дворце, а, наоборот, хотела успеть спасти сестру. Ее главная цель – не допустить, чтобы пролилась кровь еще одного невиновного, и не повторять ошибки прошлого. Один неверный шаг способен привести к последствиям. Никто не знал, какими они будут, – это решал он, король. Девушка не хотела снова видеть, как его величество сажал на кол тех, кто скрывал от него свою связь с королевой или отказывался исполнять приказы и переходил на сторону врага. И, пока они истекали кровью, а вороны клевали им глаза, правитель любовался этим видом и пил за их здоровье. Простых людей и про́клятых каждый раз ждало разное наказание, поэтому никто не знал, что будет – кол или что-то намного более устрашающее…
Чувствуя запах крови совсем близко, незнакомка напрягла зрение и слух. Зрачки в темноте расширились, сверкнув на секунду бордовым оттенком. Послышался четкий удар сердца, а значит, еще не поздно и есть маленький шанс остановить трагедию. Девушка ускорилась и теперь со стороны не походила на обычного человека. Она неслась словно молния, которая вот-вот должна ударить. С такой необычной способностью жить непросто, требовался постоянный контроль над собой. У девушки выработались сила и умение держать себя в руках при людях, а ее сестра никак не могла смириться с этим «проклятием». Поэтому сейчас снова требовалось удержать принцессу от страшного преступления. Это не должно случиться раньше, чем узнает король, но, как бы ни спешила Ангелина, было слишком поздно. Судьба воспротивилась сестрам. Когда девушка оказалась на месте, стука сердца больше не было слышно, а безжизненное тело мужчины рухнуло в небольшой фонтан. Вода стала окрашиваться в кроваво-бордовый цвет.
Первое, что сделала девушка, – подбежала к фонтану и упала на колени. Когда Ангелина узнала, кем оказался невиновный, время для нее сначала замедлилось, а затем и вовсе остановилось. Словно кто-то без разрешения
