её пения. Голос этой барышни звучал так ровно и гладко, словно то играла флейта. Ничего более не было заметно Алексею, пошевелиться не смел, очаровываясь красотою и наслаждением жизнью…
— Даже Антропов не смог бы запечатлеть на своём холсте это диво, — вымолвил Алексей, вдруг очнувшись от дёрнувшегося под ним коня. — Да, мой друг, — продолжал он любоваться не замечающей ничего вокруг прекрасной девушкой. — И во времена Антропова таких не было… И вряд ли уже будут…
Конь его, словно в согласие, фыркнул и закивал головой, на что Алексей, похлопав его нежно по гриве, рванул скорее к имению. Только подъехал к ступеням дома, увидел выбежавшего к нему управляющего:
— Барин, приехали! А мы ждали, ждали! — Чего ты ждал-то? Думаешь, раз я теперь твой хозяин, что-то изменится? Я с тебя пуще отца глаз не спущу, прорва! — выдал будто недовольный Алексей и спрыгнул с коня, которого тут же принял вышедший молодой конюх.
Алексей удивлённо вздёрнул бровью на того, оглядев с ног до головы, и проводил задумчивым взглядом.
— А ну, Яшка, говори, кто эдакий богатырь? — кивнул он управляющему. — Дак это же наш конюх, — развёл тот руками. — И давно у нас служит такой? — Так полгода как, — пояснил управляющий.
— Понятно, — закивал Алексей и, направляясь в дом, промямлил. — Откуда такого взяли? Вышел, словно господин… Посмотрим, что ещё здесь творится. — Барин, всё замечательно! Батюшка ваш позаботился о том, чтобы вы получили лучшее имение! С именинами, Ваше Сиятельство! — услужливо говорил следовавший за ним управляющий. — Заткнись, я проверю, — цыкнул Алексей и прошёл прямиком в кабинет. — Неси чаю и все бумаги! — Да, барин, сейчас всё будет!
Оставшись один, Алексей не отрывал глаз от окна в сад. Он нерешительно коснулся бархата штор. Он осматривал сад, но только кусты цветущей сирени и молодая зелень травы улыбались ему сквозь яркие лучи весеннего солнышка.
— Убирать, убирать, скорее, — вдруг послышался голос управляющего и отвлёк от подступающих раздумий.
Алексей повернулся лицом к распахнувшимся дверям. Вошедший управляющий поставил на стол поднос с чаем и хрустальной вазочкой домашнего печенья.
— Чай для барина, — поклонился он.
Алексей покачал головой и вышел из кабинета. Оставшийся позади управляющий лишь прикусил губы и несмело отправился следом. Алексей слышал тихие голоса девиц. Он приближался туда, откуда они доносились, и остановился за полуоткрытой дверью слушать…
— Ой, девки, да кто ж знает, — говорила одна. — Ну…. бабник, кто… Слышали, как он в батюшкином имении всех перецеловал, а уж… — Да лишь бы миловал, — перебила другая. — Ой тебе лишь бы туда попасть, — хихикнула первая. — Ты мой, мой, — огрызнулась вторая. — Не всё Милане делать. Не предупреждены же были, что барин соизволит сегодня приехать. — Прям в день именин, — смеялась первая. — Ой, говорят, он строгий! — От ваших рассказов неспокойно мне, — молвил вдруг нежный голос третьей девицы. — Что, коли он узнает? — Попадёт нам всем. — Ой, Милана, может выгнать даже. Батюшку нашего не любит он чего-то. — Давайте же всё уберём. Может, так на нас не обратит внимания? — сказала Милана, и всё стихло, дав начаться девичьей песне:
Ох, ты, берёзонька, Ох, моя душенька, Мне теперь покоя нет ни дня. За тем лесом, за той рекою Мои сердце и судьба.
Где-то есть и мой любимый. Кто он, где он — неведомо. Расскажи ты мне, берёзка, Где же встречу его я.
Ох ты солнце, Солнце красное, Разгони ж мою тревогу, Прогони мою заботу, И в новый путь отправлюсь я.
Где-то там есть мой любимый, Он тоже ждёт, тоской томимый. Укажи мне путь ты, солнце, Где же встречу его я.
— Нет, Миланочка, барин молодой уж очень любит девиц. Говорят, не пропустит, — прервала песню первая девица и захихикала.
Алексей опустил мимолётный взгляд в пол и, сорвавшись с места, умчался назад в свой кабинет. Он громко хлопнул дверью и вновь встал у окна. Уставившись хмуро в синь неба, он молчал…
3
Почти неделю Алексей пробыл в своём имении, но бумагами и делами заниматься никак не мог. Весь его интерес и внимание были в наблюдении из окон и украдкой из-за дверей за тем, как то готовила, то мыла полы та самая прекрасная девушка, Милана, которую он видел среди весенней сирени, когда только прибыл в имение, и беседу с подругами которой подслушивал…
Ни с кем не разговаривая, Алексей укрывался от глаз всего дома, пока вдруг не прибыл друг.
— Алексей! — вошёл он, проводимый управляющим к нему в кабинет. — Тихо, Сашка, — замахал ему рукою тот, не отрывая глаз от чуть распахнутого окна.
Оставшись наедине с Алексеем, друг встал возле и присоединился слушать звонкое пение девицы, которая под кроною сирени что-то плела из тонких прутьев:
Я не пойму, как мне сердцем не жить. Весна, подскажи, как же всё-таки быть, Если, вновь заливаясь, поют соловьи, Да пышные вербы поутру расцвели.
Только в любви Сердце живёт и стучится. Так хочется мне хорошей любви И чтобы с ней никогда не проститься.
Песни поёт под окном мне скворец. От него же душа так светла. Ой не хочу, чтоб весне был конец. Ей бы всю жизнь я свою отдала.
Только в любви. Сердце живёт и стучится. Так хочется мне хорошей любви И чтобы с ней никогда не проститься.
— Вот это голос, — зачарованно молвил офицер, на что Алексей тут же закрыл окно: — Тихо! — Получше любой актрисы театра. — Тихо же, Сашка, — повторил Алексей и, будто очнувшись, уставился удивлённо на того. — А ты что у меня делаешь?! — Явился с повинной головой, — встал Сашка в стойку смирно и тепло улыбнулся. — Вот как?!.. — Я всё-таки остался в обществе, но и мы друзья. — И?
— Не будем о том, забудем, — махнул рукой, не желая вдаваться в подробности, Сашка. — Был у батюшки твоего! А он тебе щедрый какой подарок преподнёс! Имение красивое… А девицы, как вижу, медовые, — хихикнул он. — Слова выбирай, — так и продолжал на него серьёзно смотреть Алексей, но Сашка встал у окна: — А вот ещё две, ничуть не хуже той! Особенно тёмненькая… Ммм, ягодка! Да, девки что надо. Может, пускай нам
