Арина улыбнулась.
— Почему же нельзя? Пожалуйста. А потом Володя вас к музею подвезет. Ты не против? — прикоснулась девушка к плечу своего приятеля.
— Нет, конечно, — ответил тот.
— А зачем тебе понадобилось глядеть на чью-то картину? — полюбопытствовал Ромка.
— Всю зиму ждала апрель — мой самый любимый месяц, а он принес мне сплошные несчастья. Да вы и сами знаете, как все сразу навалилось: папина болезнь, исчезновение части его коллекции, пропажа Банга… Гастроли и те прошли далеко не так, как планировались, вместо Франции мы оказались в страшной дыре, в провинции. И в довершение еще один удар: не так давно узнаю, что одна моя очень хорошая знакомая попала в автокатастрофу. Она художница, подавала большие надежды, и вдруг такая беда.
— Насмерть? — ахнула Катька.
— Нет, она выжила, но когда сможет приступить к работе, никто не знает. А в галерею, куда мы сейчас едем, я недавно отвезла одну ее картину, а теперь хочу узнать, каковы шансы ее продать. Сами понимаете, что Софье — так зовут мою знакомую — сейчас требуется жуть сколько денег на лечение.
— Представляем, сколько, и как ей сейчас плохо, — от души посочувствовала Лешка незнакомой художнице.
Глава II ЗАГАДКА «ЧЕРНОГО КВАДРАТА»
Частная картинная галерея Павла Богачева располагалась в районе трех вокзалов недалеко от Каланчевской площади. Лешка, сама не зная почему, ожидала увидеть что-то величественное, схожее с большим музеем вроде Третьяковки или Пушкинского с его высокими колоннами, скульптурами, мрамором, огромной толпой народа. И разочаровалась, оказавшись в небольшом, ничем особенным не выделяющемся помещении с решетчатыми окнами, у входа в которое в кресле скучал охранник в единственном числе, а посетителей было раз-два и обчелся.
Вскоре Лешка сообразила, что это всего лишь бывшая многокомнатная квартира на первом этаже высокого здания. Две или три ее комнаты превратили в один большой зал, и все его стены в два ряда были увешаны картинами. А одна из картин стояла особняком на высокой подставке чуть сбоку от входа. Наверное, подумала девочка, это лучший экспонат выставки. И Арина это подтвердила.
— Это специальный мольберт. На него выставляют те полотна, которые вызывают особый интерес публики, — шепнула ей девушка и, поздоровавшись с владельцем галереи, высоким мужчиной с обрамляющей подбородок короткой темной бородкой и неожиданно светлыми глазами и волосами, выразила свое одобрение:
— Молодец, Павел, сделал все так, как я и просила.
Владелец галереи перевел светло-серые глаза на картину:
— Она того стоит.
Он кивнул Володе, а потом с интересом оглядел Арининых спутников: упитанного черноглазого Ромку, совсем не похожую на него рыжеватую и голубоглазую Лешку и вечно улыбающуюся Катьку, то и дело кокетливо поправляющую свою каштановую челку.
— Это мои лучшие друзья Рома, Оля и Катя. Привезла их к тебе на экскурсию, — объяснила Арина.
А друзья уже разбежались по залу. Лешка подошла к выставочному мольберту и увидела подернутые предутренней дымкой, высоченные и словно призрачные дома, а перед ними — перекинутый через реку ажурный мост. Солнца видно не было, зато его красноватые лучи, пропитывая воздух, били в верхние окна домов и, отражаясь от них, попадали на зеркальную речную гладь. Вода в реке блистала и переливалась. И вроде бы на картине все было как в жизни и в то же время напоминало сказку. Это был не просто город, это был город-мечта. У Лешки аж дух захватило от увиденного.
Девочка стояла и стояла у мольберта, все не могла насмотреться на необыкновенную картину.
К Лешке подбежал брат, затем подошла Арина.
— Это и есть Сонечкина работа. Называется она очень просто: «Восход». Ну как, правда, замечательная? Софья умеет передавать настроение.
— Ага. — Лешка кивнула, по-прежнему не сводя с картины глаз, а Ромка, толком не приглядевшись, сощурился, придал своему лицу умный вид и снисходительно похвалил:
— Весьма, весьма колоритна.
Он уже пробежался по залу, мельком осмотрел всю выставку, нигде не задержавшись, и теперь торопил сестру:
— Ну, нагляделась? Теперь пошли, время-то не терпит.
А затем оглянулся кругом в поисках Катьки.
— Эй, а ты чего там застряла?
А Катька стояла в углу зала и пристально рассматривала какую-то небольшую и, на первый взгляд, невзрачную картину. Потом она обернулась и поманила к себе друзей.
— Вы только поглядите, это же мой Воронеж! Видите, вон наш каменный мост, только здесь он почему-то какой-то не такой, и вокруг него все тоже немножко не так. Дома какие-то непохожие. Откуда у вас эта картина?
В поисках ответа она подбежала к хозяину галереи и указала пальцем на понравившийся ей экспонат выставки.
— Это какой-то старый воронежский вид, да?
— Эту картину написал воронежский художник Николай Терещенко. Он большой любитель воспроизводить прошлое, — ответил Богачев.
— Как красиво! Даже лучше, чем в жизни, — восторженно сказала Катька. — Знаете, по этой самой дороге моя мама каждый день на работу ходит. Рома, ты должен этот мост помнить, мы мимо него в университет однажды шли. Вспомнил?
— Вспомнил, вспомнил; А теперь пошли, — потянул ее за рукав Ромка.
Но Катька вырвала руку.
— Постой!
Снова подойдя к хозяину галереи, она подняла на него глаза:
— Павел…
— Павел Петрович, — подсказал он.
— Павел Петрович, эта картина, наверное, очень дорогая?
— Совсем нет, — ответил мужчина.
Катька хотела его еще о чем-то спросить, но Ромка подтолкнул ее к выходу.
— Ты что, картину надумала покупать? Зачем она тебе?
Катька покрутила аккуратным носиком.
— Ну, так.
— Раз так, значит, не нужна. И вообще можешь считать, что музей ты уже посетила.
Ромка поискал глазами Арину. Девушка сидела в уютном кресле в небольшом кабинете с открытой в зал дверью. Володя стоял рядом. Мальчишка подлетел к ним.
— А вы здесь еще долго будете?
— Мы еще посидим. Володя, ты обещал их подвезти, — напомнила Арина.
— Слушаюсь. Куда прикажете? — Володя вышел из кабинета и склонился над девчонками в шутливом поклоне.
— В Пушкинский. Я маме обещала, — наперекор Ромке твердо сказала Катька. — Или, может, в Третьяковку?
— Третьяковка, кажется, сегодня не работает, — услышав ее слова, заметила Арина.
— Значит, в Пушкинский.
Ромка, насупившись, молчал всю дорогу. Он уже был по горло сыт всякими картинами и надеялся, что его спутницы сжалятся над ним и не станут заставлять пялиться еще на одни. Но «Сааб» подкатил к ступеням Пушкинского музея, Лешка с Катькой выскочили из машины, помахали на прощание Володе и, купив в кассе билеты, резво побежали вверх по лестнице.
