муж, подходит к этой Дарине, хватает ее за руку и начинает выводить из кабинета. — Вызовешь такси я сказал. Все, домой.
Открыв дверь, он выталкивает ее и слышу, как девушка спотыкается.
— Нет, не смей этого делать, Игорь. Не смей! Не… нет, Игорь.
Но ее речь обрывается. Снова хлопок, двери и тяжелые шаги мужа. Смотрю на то, как он поднял коробку. И читает сквозь прозрачную крышку, что там написано. Ну да, очень романтично получилось сообщить ему новость о беременности.
Не могу понять, рад он или расстроен. На его лице невозможно прочитать ни единой эмоции. Он отрешился, отгородился от меня, да вообще от всего происходящего.
Смотрю на то, как Игорь развязывает белую ленту, как поднимает крышку. Муж проходится взглядом по каждому трайфлу. Он все читает и читает, что на них написано. Смотрит на изображение аиста и капусты. Ну а что, символично, ведь. В нашем детстве всегда так говорили.
— Значит, скоро станем родителями? — с легкой улыбкой на губах, говорит Игорь, когда приходит в себя.
— Я да, ты не знаю, — неуверенно отвечаю ему и радуюсь, что удалось пробить этот ком в горле.
Меня поражает контраст его настроения. Он не злится на мои слова, наоборот, шире улыбается.
— Хорошая новость, родная, это надо отпраздновать. Приготовь сегодня что-нибудь интересное, а я улажу все дела, и, — покосившись за спину на дверь, продолжает, — и вернусь домой. Отметим, это радостное событие. Мы долго этого ждали.
Он подходит вплотную, приобнимает и целует в макушку, и в этот момент в кабинет врывается любовница, вся всклокоченная, злая и несется на нас.
— Игорь, не смей меня выставлять, я еще не договорила, — и увидев нас, замирает.
Глава 4
Лиля
Но ступор ее длится недолго, и за это время я успеваю ее разглядеть.
Молодая, красивая, яркая блондинка, голубые глаза, хорошие формы, все при ней. И она очень непохожа на меня, совершенно другой типаж. Неужели у мужа так поменялись вкусы, или он, наоборот, специально выбрал ту, которая не совпадает с его идеалами, чтобы не привязываться?
И тут в голове возникает глупая мысль, за которую хочется ухватиться, и сама себе задаю вопрос: а какой у мужа на самом деле идеал? Может быть, я-то самое отличие от идеала, а не она?
— Я еще не договорила, Игорь. Не смей захлопывать передо мной дверь, — девушка кричит что есть силы.
— Дарина, — повернувшись к ней, и отставляя пирожное на журнальный столик, около которого мы стоим, с предостережением начинает муж. — У тебя есть пять секунд уехать домой, иначе тебя выведет охрана, и, поверь, наш вечерний разговор тебе не понравится.
Девушка возмущена до предела. У нее даже лицо раскраснелось все до кончиков ушей. Вот это злость, вот это страсть, не то, что я, стою, боюсь за ребенка. Мне холодно, дико одиноко, и кажется, что кровь вся из тела выкачена. Иначе не могу объяснить этот озноб. Хотя в животе очень жарко, а резь все усиливается.
Любовница мужа мечется взглядом по сторонам, пытается сосредоточиться хоть на чем-то, в то время как я смотрю только на нее и мужа.
В какой-то момент она встречается со мной взглядами, обходит Игоря и нагло начинает разговор со мной.
— А тебе самой не противно теперь? Ты все знаешь, знаешь, что делала его все эти годы несчастным. Как тебе, не стыдно мучить его? Отпусти, ему ведь тебя жаль, он боится, что ты одна не выстоишь. При этом он делает себя несчастным, меня несчастной, и только ты одна живешь и ни о чем не сожалеешь, и ничего тебя не беспокоит. Эгоистка, вот ты кто.
— Рот закрой, — рвет муж и хватает ее, но она сбрасывает с себя его руки, и перепалка снова продолжается между ними.
Чувствую себя бессмысленной свидетельницей всего этого. У меня очень гадко на душе, до ужаса паршиво. Она обвиняет меня в чем-то, хотя обвинять надо ее. Ее, а не меня. Это она влезла в чужие отношения.
Даже если Игоря что-то не устраивало, он должен был сказать мне об этом. Мы ведь семья, а семья не решает проблемы — вот так. Семья разговаривает друг с другом, она находит решение любых проблем за чашкой чая вечером. Может быть, любовница права и семьи уже нет, раз он предпочел обсуждение со мной компании любовницы?
— Можете не волноваться, я его отпускаю, — вмешиваюсь в их разговор, чем удивляю обоих. — Я желаю вам счастья. Правда, от всего сердца. Если с вами он счастливей, то я ему не враг. Я его люблю и хочу, чтобы каждый его день был наполнен радостью. Если со мной это невозможно, что ж, значит, такова моя судьба. Поздравляю, совет да любовь, как говорится.
Дрожащим от слез голосом, говорю ей, глядя прямо в глаза. Вижу в них ликование, победу.
— Слышишь? А ты боялся. Зря только, Игорь.
Зря боялся. Я не делаю людям больно, когда больно самой. Надю только жалко. Она ведь маленькая и очень любит папу. Маленькое сердечко не выдержит такого предательства. От одной мысли, как она будет плакать, сердце кровью обливается.
Моя малышка, мы так ее хотели, так радовались, когда она родилась. Игорь на руках ее больше меня нянькал! Господи, как хорошо, что дочь сейчас с Олегом и не видит этого кошмара.
— Дарина, иди отсюда. Иди от греха подальше. Я сказал мы с тобой потом поговорим, а ты, — муж переводит на меня гневный взгляд и тычет пальцем, только его любовница, кажется, не намерена делить его внимание с кем-то еще.
— Игорь, не, надо, я все поняла. Мы со всем разберемся. Не буду я держать тебя силой рядом с собой. Я правда, желаю вам счастья, прощай, — начинаю обходить их, и едва сравниваюсь с девушкой, как она выставляет ногу, и я спотыкаюсь.
От неожиданности не могу удержать равновесие и лечу на пол. Выставляю руки, чтобы смягчить падение, но эта Дарина успевает провернуться и, якобы случайно подталкивает, вместо того, чтобы поймать.
У меня вся жизнь перед глазами проносится. Успеваю вспомнить абсолютно все, но больше всего боюсь, что это конец.
— Ой, я не хотела, это случайно вышло, — начинает верещать любовница, но я слышу, насколько ей смешно и как ей доставляет удовольствие то, что она сделала.
Игорь подлетает ко мне, а я лежу, свернувшись в комочек, и понимаю, что сейчас потеряю ребенка, настолько сильно меня простреливает болью.
Слезы градом катятся из глаз, истерика накрывает меня с
