возражаешь, мне нужно кое о чем позаботиться.
— Конечно, — начинаю уходить, но останавливаюсь, когда подхожу к двери: — Я так рад, что мы работаем вместе, ОтшлепайМеняМамочка74.
Позади меня разбивается стекло, и он бормочет проклятия.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Это твое имя пользователя в приложении под названием «Искушение».
— Ты ошибаешься, я никогда не слышал ни о каком приложении под названием «Искушение» и уж точно не регистрировался в нем, я женатый человек.
Вытащив из кармана телефон, верчу его в руках.
— Вы вошли в систему прямо сейчас.
Доказывая свою правоту, отправляю ему сообщение, и, конечно же, мобильный на его столе вибрирует.
— Сукин сын. Я ничего не знал об этом приложении, пока не получил письмо, адресованное моей жене. Из-за путаницы они предложили мне бесплатное членство. И сказали, что это анонимно и меня нельзя отследить.
— Никто и не может. Если только не является разработчиком.
Он переминается с ноги на ногу.
— Я зарегистрировался на следующий день после того, как мне поставили диагноз. Я хотел узнать, что моя жена скрывает от меня. Я никогда...
— Расслабься. Со мной твои секреты в безопасности, — потянувшись за спину, поворачиваю дверную ручку. Выражение его лица отражает смесь смущения и заинтересованности, когда входит женщина в латексе и с паддлом в руках. — Считай госпожу Веронику моим подарком тебе. Жизнь слишком коротка, чтобы не воспользоваться возможностью, когда она прямо перед тобой.
Это не Каин. Этого не может быть.
Каин не привел бы меня сюда только для того, чтобы причинить такую боль.
Он любит меня.
Вытираю слезу, скатывающуюся по щеке.
Несмотря на то, что мозг настойчиво твердит, что мужчина, который в спешке уходит, не Каин... по щекам катится еще одна слеза.
Его губы.
Все остальное в этом мужчине — прическу, смокинг, даже то, как целовал женщину на танцполе... могла бы списать на совпадение. Но я знаю эти губы.
Те самые губы, которые мечтала поцеловать с четырнадцати лет.
Но сердце не убеждено. Ему нужны доказательства. Оно отказывается верить, что Каин мог так предать меня.
Делаю шаг вперед, готовясь последовать за ним из бального зала, но земля уходит из-под ног, и я спотыкаюсь.
Пытаюсь сориентироваться, когда огни надо мной меняют цвет, озаряя комнату красным сиянием.
— Полегче, милая, — мужчина рядом со мной кивает на заполненный танцпол, — время коктейлей только закончилось, а ты уже навеселе.
Растерянно моргаю. Я не пьяна. Тревога пронзает словно ракета, и я хватаюсь за грудь. Становится трудно дышать.
О, Боже. У меня паническая атака. Прямо здесь, на глазах у всех этих людей.
— Почему бы нам ненадолго не отойти в более уединенное место? — кричит мужчина в ухо так громко, что вздрагиваю. — Так я смогу присмотреть за тобой.
Он тянет меня за руку, но я отдергиваю ее.
Тошнота скручивает внутренности. Мне нужно выбраться отсюда, но ноги не слушаются, как бы ни умоляла их об этом.
Каин. Он нужен мне. Он единственный, кто может помочь справиться с этим.
Пока достаю телефон, инстинктивно ищу его глазами, игнорируя тихий голосок внутри, насмехающийся над моими усилиями.
Angelbaby123: Чувствую, что сейчас упаду в обморок. Я на танцполе.
Кажется, замечаю его, но тут начинают мерцать стробоскопы, и музыка меняется, наполняя слух неровными ритмами, мрачными гармониями и напряженным темпом.
Чувства обостряются, не позволяют сосредоточиться, но все равно оглядываю зал в последней отчаянной попытке и отправляю сообщение на мобильный, а не в приложение.
Иден: Пожалуйста, Каин. Ты нужен мне.
— Ладно, пусть будет так, — огрызается мужчина рядом со мной, — я всего лишь пытался помочь, ты, пьяная сука.
— Что? — не понимаю ни слова из того, что он говорит. Хочу попросить повторить, но свет начинает мигать... и наступает кромешная тьма.
Несколько человек вскрикивают, но их заглушает жуткий, злобный смех, раздающийся из динамиков.
Мгновение спустя свет включается, и комната снова приобретает кроваво-красный оттенок.
Ноги наконец-то получают сигнал, и я переставляю их одну за другой. Нахожусь уже на полпути к выходу, когда свет гаснет во второй раз. Так темно, что даже не могу различить очертания, не говоря уже о том, чтобы идти куда-то.
Ужас скручивает внутренности, когда мускулистая рука обхватывает мою талию.
Открываю рот, чтобы наорать на придурка, который не приемлет отказа, но оказываюсь прижатой к стене.
— Чт... — глаза привыкают к темноте, и вижу перед собой высокую фигуру в черной маске. Сердце замирает, когда вдыхаю аромат лосьона после бритья Каина.
— Каин, — улыбаюсь, чувствуя одновременно облегчение от того, что он пришел на помощь, и глупость от того, что привел сюда, чтобы причинить мне боль, — ты нашел... — голос срывается, когда он прижимает ладонь к моему сердцу. К той части меня, которой владеет и которую контролирует. Части меня, которая навсегда будет привязана к нему.
Опускаю взгляд, его рука давит, причиняя боль.
— Что ты делаешь?
Пытаюсь высвободиться из его хватки, но он слишком силен. Каждый раз, когда делаю вдох, он нажимает сильнее. Страх разливается по венам, и я хватаюсь за воротник его пиджака, призывая остановиться.
Перед глазами появляются белые пятна, и рука, сжимающая воротник, безвольно опускается. Мне физически больно дышать. Я потеряю сознание, если он не отпустит в ближайшие несколько секунд.
Прижимаюсь спиной к стене в надежде сделать хоть один небольшой вдох, но давящая тяжесть становится настолько невыносимой, что сдаюсь.
Колени подгибаются, и я начинаю падать, но внезапно давление исчезает.
Так быстро втягиваю воздух, что закашливаюсь, и пытаюсь оттолкнуть его, но он наклоняется, его губы прямо над моим ухом: — Запомни это чувство, Иден, — голос глубокий и хриплый... другой. — Потому что дальше будет только хуже.
Кровь стынет в жилах. Это не Каин.
— Кто ты?
Чувствую, как его губы изгибаются в ухмылке: — Друг.
Щеки вспыхивают, когда он утыкается носом в шею и оставляет поцелуй там, где неровно бьется пульс.
— Друзья не причиняют мне боль.
Знаю, что должна убежать и найти Каина, но мне нужно знать, кто этот человек и откуда ему известно мое имя.
И почему тело так реагирует на него... хотя очевидно, он хочет причинить мне вред.
— Ты права, — его зубы царапают кожу, когда рука проскальзывает в разрез платья, — я определенно не твой друг,
