почувствовал, что наконец-то могу жить своей жизнью и делать все, что захочу. Никаких обязанностей. Не надо отчитываться перед дедом! Я думал, что могу принимать собственные решения о своей жизни.
Конечно, он по-прежнему должен нести ответственность за компанию «Кавелли файненс», это было понятно, и у Данте не возникало никаких возражений. У него уже были планы по развитию бизнеса, и он планировал воспользоваться новыми возможностями для инвестиций, особенно в тех областях, которые его крайне консервативный дед упорно блокировал, несмотря на все убедительные доводы Данте.
Но когда дело касалось его личной жизни… После смерти деда он решил, что наконец-то сможет делать с ней все, что захочет. Иными словами, Данте решил не жениться и не создавать семью.
Но теперь его дедушка подал голос из могилы, чтобы добиться своего…
Разочарование и гнев вновь завладели им.
Конни спешила по длинной дороге к воротам, вжав голову в плечи, потому что начинался дождь. Свадебная вечеринка все еще продолжалась, но она сообщила управляющей, что ей придется уйти в одиннадцать. Она не могла просить миссис Боуэн оставаться с бабушкой дольше, да и бабушку нужно будет уложить спать, а не просто оставить дремать в кресле.
Что же они будут делать, когда у них отнимут дом? Этот вопрос постоянно крутился у нее в голове. Это была совершенно не разрешимая проблема.
Она спотыкалась на гравийной дороге. Ей оставалось пройти еще километр по проселочным дорогам, чтобы добраться до деревни, и, когда она выйдет за эти ворота, ей понадобится фонарик.
Конни вышла за ворота и остановилась на обочине, нащупывая в сумочке фонарик, когда услышала быстро приближающийся шум машины. Она увидела, что ворота начали закрываться, а затем ее ослепил свет приближающихся на скорости фар. Вероятно, водитель хотел проехать через ворота, пока они еще не закрылись.
Со страшным ревом машина преодолела сужающуюся щель, выбрасывая кучу гравия из-под колес. Конни инстинктивно отпрыгнула назад и уронила фонарик. Она тут же присела, чтобы найти его, и не заметила, что машина замедлила ход, остановилась и водительская дверь открылась.
— С вами все в порядке?
Голос, раздавшийся в темноте, был резким. Человек говорил с акцентом, показавшимся Конни знакомым.
Она подняла голову.
— Я уронила фонарь, — пробормотала она.
Рядом с ней на корточки опустился мужчина. Это был итальянский гость со свадьбы. Тот, который был похож на кинозвезду.
— Вот, — сказал он, поднимая фонарик с земли.
— Э-э… спасибо, — поблагодарила Конни, поднимаясь.
Потрясающе красивый мужчина сделал то же самое. Свет фар падал на лицо, делая его черты еще более притягательными, а дождь бросал алмазные капли на его темные волосы и удивительно длинные ресницы.
Он хмурился.
Он пробормотал что-то по-итальянски, а затем повторил по-английски:
— Вы та официантка, которая уронила стаканы?
— Да, — ответила Конни. Больше ей сказать было нечего.
Мужчина еще сильнее нахмурился.
— У вас нет зонтика, — заметил он.
— Э-э… нет, — запинаясь, подтвердила Конни.
Она попыталась уйти. Дождь лил все сильнее, и ей нужно было вернуться домой.
Внезапно она почувствовала, как он схватил ее за руку.
— Садись в машину, — предложил он. — Нет, не возражай, я тоже намокну.
Он снова пробормотал что-то по-итальянски и повел ее к своей машине. Рывком распахнул пассажирскую дверь и, положив руку ей на поясницу, подтолкнул вперед.
— Нет, правда… пожалуйста, все в порядке!
— Это явно не совсем «в порядке», — сухо произнес он, окинув ее быстрым взглядом. — Я отвезу тебя домой. Твой дом явно не так далеко, если ты собиралась идти пешком.
— Мой дом в деревне, — сказала Конни, рухнув на сиденье, потому что это проще, чем спорить.
Это было шикарное сиденье и шикарная машина — самая дорогая, в которой она когда-либо ездила в своей жизни. Она откинулась назад, торопливо застегнув ремень безопасности. Мужчина обошел машину, сел на водительское сиденье и с мощным ревом завел двигатель.
Конни украдкой взглянула на него, чувствуя себя ужасно неловко из-за того, что происходит. В профиль его внешность была такой же потрясающей, как и анфас, и она отвернулась, чтобы он не заметил, как она пожирает его взглядом.
— Э-э… очень любезно с вашей стороны подвезти меня, — сказала Конни, обращаясь к нему, но пристально глядя в лобовое стекло.
— Ты всегда начинаешь все свои высказывания с «Э-э»? — последовал его ответ.
— Я? — взволнованно переспросила она. — Э-э… Наверное, я просто… ну, немного нервничаю.
Он мастерски прошел на скорости крутой поворот.
— Нервничаешь? — Его голос странно изменился. — Уверяю вас, синьорина, со мной вы в полной безопасности.
Конни почувствовала, что краснеет, и была рада, что этот красавец этого не видит. Конечно, с ним она была в полной безопасности. Ему бы даже в голову не пришло ничего подобного в отношении ее…
Женщины, которых он предпочитает, похожи на тех, что сейчас веселятся на свадьбе: дизайнерские платья, туфли на высоких каблуках и настоящие украшения. Ухоженные, причесанные, с идеальным макияжем. Полная противоположность Конни…
Ее печальные, но полные смирения мысли были прерваны его замечанием:
— Мы приближаемся к деревне. Где тебя лучше высадить?
— Сразу за церковью. Там несколько коттеджей. Бабушкин последний.
— Бабушкин?
— Да, я живу там с бабушкой. По крайней мере, сейчас. — Она не смогла скрыть горечи в голосе. — Нам скоро придется оставить деревню.
Машина подъехала к церкви, старому кладбищу и коттеджам.
— Как жаль, — произнес этот сказочный великолепный итальянец. — Эти домики так красиво выглядят!
Даже под дождем при свете одинокого уличного фонаря коттеджи с кустами роз у дверей и маленькими палисадниками, огороженными частоколом, выглядели очень мило.
— Да, два других сдаются в сезон отпусков. Новый владелец хочет сдавать и бабушкин домик. Поэтому нам придется выехать.
Конни нащупала ручку в двери машины и оглянулась на мужчину, готовясь поблагодарить его за то, что он ее подвез. Она надеялась, что не зальется при этом краской. Это было бы слишком неловко.
— В ее возрасте это будет тяжело для нее. Пожилым людям нравятся знакомые и привычные им места, — услышала она его голос.
Казалось странным слышать эти слова от кого-то вроде него, но девушка не могла с ним не согласиться.
— Особенно когда у них деменция, — сказала она. — Все новое ее сбивает с толку. И, кроме того… нигде больше не будет так хорошо, как здесь. Мы не можем себе позволить ничего, что можно было бы арендовать сейчас, в сезон отпусков. Нам предложили муниципальную квартиру в городе на верхнем этаже дома. А иначе бабушке придется отправиться в дом престарелых. Я боюсь этого, но с этим нужно смириться: у нас просто нет возможности здесь оставаться.
Она
