ненавижу.
— Ладно, как насчет того, чтобы пойти со мной на полуночный десерт, даже если еще не наступила полночь? Я сегодня свободна. Как насчет того места, которое находится недалеко от твоей квартиры? — предлагает Камари.
— Звучит потрясающе. Мне только нужно быстро переодеться, — соглашаюсь я.
Тридцать минут спустя я провожу пальцами по волосам, сидя и ожидая Камари в кабинке в задней части кафе.
Мой телефон пикает. Открыв его, я замечаю, что это сообщение от папы.
Он никогда не пишет смс.
Папа: Завтра в десять утра. Приходи к нам домой. Мне нужно с тобой поговорить.
Или дело опять в моем поведении, или Эмброуз пожаловалась. А может, ему что-то нужно.
Я хочу уйти и никогда не оглядываться назад, но только после того, как пойму, что смогу зарабатывать достаточно, чтобы что-то делать. Я создала свой модный бренд Blushing, и он поднимается с земли, но не настолько, чтобы я могла что-то делать. Мне нужна мощная система поддержки, которая поможет мне вырваться.
Звонят в дверь, и я вижу знакомые вьющиеся темные волосы и красивые светло-карие глаза. Я знаю, кто это.
— Камари! — Я встаю с сиденья и обнимаю ее.
Ее руки крепко обхватывают мои плечи, и все тревоги уходят.
— Садись. Я должна тебе кое-что сказать.
Мои брови взлетают вверх от ее бешеного тона, но я сажусь.
Камари Али — самая красивая женщина, которую я когда-либо встречала. Ее мать родом из Албании, а отец — британец. Я всегда говорю ей, что вместо того, чтобы быть менеджером, она должна попробовать стать моделью; такое лицо, как у нее, не должно пропадать за кулисами. Но она всегда отмахивается от меня, и я оставляю эту тему.
— Я думаю, что Рауль определенно с кем-то встречается, но пытается скрыть это от меня. — Она хмурится, вываливая эту информацию.
— О. — Я моргаю, пытаясь понять смысл этой случайной информации о футболисте, которым она управляет.
— Я знаю это. — Она вздыхает, ее глаза сужаются, когда она смотрит на меня.
— Ну, мои новости не имеют ничего особенного по сравнению с твоей теорией, но папа попросил меня прийти завтра утром к нему домой.
Ее глаза не отрываются от стола, пока она о чем-то думает, возможно, о Рауле. Так происходит всегда, когда она думает о чем-то, связанном с ее работой.
— А ты не пробовали спросить его? — спрашиваю я.
Она поднимает на меня глаза. Они сужаются еще больше.
— Ты думаешь, я не пробовала? — спрашивает она с недоверием, как будто я сомневаюсь в ее детективных способностях.
— Тогда откуда ты знаешь?
Она быстро достает из сумки телефон и закусывает губу, пытаясь найти их для меня.
— Улики и все такое, да? — Я смеюсь, когда она поворачивает телефон ко мне и листает, пока я смотрю на предметы.
Белые цветы всех видов, но каждый из них в своем букете.
Синие розы на кухонном столе, фиолетовые лилии в вазе, желтые тюльпаны, белые герберы и всевозможные цветы среди них. Все они были расставлены в разных местах дома Рауля, как я предполагаю.
— Может быть, ему вдруг понравились цветы, — бормочу я, и Камари, воспользовавшись этим шансом, переходит к описанию множества способов, которые, по ее мнению, он использует для свиданий, но не говорит ей об этом. Они могут быть для кого угодно, на самом деле, так что мы оба в неведении.
— Он постоянно заказывает их и говорит, чтобы я держала их на кухонном столе, поскольку каждый из них умирает через пару дней. У него допоздна тренировки по футболу, потом сессии для СМИ и фотосессии, поэтому он не заботится о них. Он не стал бы этого делать, если бы кто-то не навещал его в квартире, верно? Он пытается произвести на кого-то впечатление, верно?
— Возможно. Но почему это проблема?
Она вздыхает, ее плечи опускаются.
— Если это так, то я должна знать, чтобы избежать плохого пиара и держать это в тайне. У него много поклонниц.
В ее голосе звучит беспокойство, она хмурится, пожевывая губу.
Я познакомилась с Камари четыре года назад, когда Рауль снимался с моделью, которая носила вещи из моей линии одежды для съемки обложки журнала моего отца. Камари все время болтала со мной без умолку, потом каким-то образом узнала мой номер телефона и сказала, что скоро позвонит мне, потому что ей понравилось, как легко мы нашли общий язык. В глубине души мне тоже нравилось с ней общаться. Она ничего обо мне не знала, а я чувствовала себя такой любимой и особенной. Я не придавала этому значения до тех пор, пока она действительно не позвонила мне.
Теперь она здесь, все еще болтает, но я не возражаю против ее разговора. Она не направляет на меня свой гнев или что-то обидное.
Мой телефон снова пикает, и я опускаю взгляд на него. Моя улыбка становится натянутой.
Папа: Не забудь. Не надевай больше белое.
2
Тихий вдох.
Дверь домашнего кабинета передо мной закрыта. Ожидая, когда я постучу.
Пустой коридор и тишина в доме заставляют меня прислушиваться к каждому скрипу, каждому шороху и тихому шепоту в доме. Тишина поглощает меня целиком, и в ней появляются чудовища, живущие в самых темных уголках моего сознания, с которыми я не хочу больше никогда сталкиваться. Причины, которые заставили меня покинуть этот дом.
Одернув рукав розовой рубашки, я смотрю на черные кожаные брюки и туфли на шпильках розового цвета. Я готова войти в офис, чистая и хорошо одетая. Я не люблю носить черное, но для такого случая это необходимо. Любопытство внутри меня разгорается, но я подавляю его, зная, что выйду отсюда через десять минут.
Я дважды стучу в дверь, откидывая волосы на плечо. Будем надеяться, что локоны не испортились под дождем. У меня ушло слишком много времени на укладку волос.
— Войди.
Сильный голос отца учащает мое сердцебиение.
Я снова делаю глубокий вдох, слыша, как колотится сердце в ушах. Повернув ручку, я с храбрым сердцем вхожу внутрь, готовясь к любой абсурдной лекции, которую он собирается мне прочитать.
Я останавливаюсь на пороге, заметив, что перед ним сидит гость.
— Закрой дверь, Аврора.
Я тихонько закрываю ее за собой и иду к столу. Мои каблуки щелкают по деревянному полу, но все мое внимание сосредоточено на мужчине, сидящем перед отцом. Я не узнаю его по затылку.
Он сидит высокий, строгий, как на совещании, несмотря на то, что находится в
