фотографии. Красивые машины, стильные здания, модная одежда, известные личности рядом с ней – Маша явно достигла успеха в столице. Подпись под одной из фотографий мужа гласила: "Мой милый сенатор, все о стране думает!". На фото был молодой, привлекательный, загорелый и ухоженный человек, с волевым взглядом. По такому было видно, что он не сын богатых родителей, а выгрыз свое место под солнцем своей наглостью, силой и авторитетом, а также незаурядным умом.
Были фотографии сына. Трехлетний мальчик, окруженный всеми, какими только можно представить благами. Очень резвый, красивый как мать… и уверенный в себе, как отец.
Он пил из горла бутылку "Ред лейбл", которую только почал после похорон мамы. Но теперь, не останавливаясь, большими глотками, он хотел затушить разгоревшийся с новой силой в душе свирепый пожар. Он так долго отвыкал от нее!? Почему вся жизнь только и делает что терзает и ранит его!? Жизнь снова нанесла сокрушительный удар под дых. Нечего было искать её, нечего было надеяться что она одна, сидит и ждет когда он приедет к ней. Больше нет сил терпеть!
Он взял лезвие и хотел направится в ванну, окончательно приняв решение, но смахнул по пути со стола исписанный гроссбух. "Будет что почитать в ванне, прощаясь с жизнью" – подумал Алеша, взяв его. Но пройдя несколько шагов его пронзила мысль. "Он может все исправить!" – осторожно он отложил лезвие и сел за прочтение своих трудов.
…
Майский ветерок приятно трепал волосы. Солнце игривыми лучиками отражалось в окнах гигантского офисного центра. Алеша стоял возле входа в напряженном ожидании.
К парковке подрулил блестящий черный Гелендваген и торопливый охранник, выпрыгнувший из машины, открыл заднюю дверь. Оттуда элегантно выпорхнула… она. Стильная, цветущая, лоснящаяся от ухода и достатка. Люди, почему то сразу отличают эту незаметную глазу отличительную особенность богатых и успешных людей, даже если их переодеть в лохмотья. Поэтому вызывает смех попытка бедных неудачников с помощью одежды, машины, внешнего образа показать себя хозяином жизни. Это на метафизическом уровне считывается между строк.
Алеша уже давно не чувствовал страха. Он сгорел вместе со всеми чувствами и эмоциями. Поэтому и на работе он частенько рисковал, вмешиваясь в самые сложные ситуации. Например, в пьяные драки, когда приехав по вызову разгонял алкашей, чтоб добраться до зарезанного ими собутыльника. Или на пожарах, когда раненых приходилось доставать из под горящих развалин. Ему было все равно умрет он или нет, и эта обреченность всем казалась бесстрашием.
Он уверенно подошел к машине.
– Привет Маша? – почти спокойно, скрывая в себе ураган чувств сказал Алеша.
Охранники напряглись, изучая возможную опасность. Маша, развернувшись вполоборота, посмотрела на Алешу. С мгновение изучала, видимо перебирая в памяти образы, затем несколько удивленно произнесла:
– А, Капустин, привет! Ты что тут делаешь?
– Тебя жду, – спокойно ответил Алеша. Взгляд Маши стал немного растерянно-испуганным. Охранники встали впереди нее прикрывая её от возможных негативных действий. Алеша сказал небольшое предложение, состоящее из абсолютно непонятных и несуразных слов и внимательно поглядел в глаза Маши.
– Мария Александровна, убрать этого чудика? – спросил один из охранников. Но Алеша уже развернулся и пошел прочь. Маша несколько мгновений стояла оторопевшая с отсутствующим взглядом. Затем, словно сбросив с себя оторопь, произнесла:
– Он всегда был каким-то странным!
Погрузившись в суету рабочего дня, Маша почти уже выбросила из головы утреннее происшествие, но в душе, постепенно нарастая, начали роится непонятные, и до этого неизвестные мысли, образы, чувства. Это немного сбивало с рабочего ритма.
Он была директором крупной инвестиционной компании. На ней держалась вся работа: оценка аналитических материалов сотрудников, изучение проектной документации, контроль текущих инвестиций, разработка новых проектов, общение с партнерами и доверительными вкладчиками, поиск перспективных ниш. Стол был завален бумагами, а к вечеру дело вообще застопорилось. Маша не могла сосредоточится на работе.
– Езжай домой, отдохни, ты плохо выглядишь, – сказала заместитель и подруга Маши Алёна. – Я постараюсь тут разгрести рутину.
– Спасибо, солнышко, что то действительно со мной не так! – сказала Маша держась за голову. – И ты как всегда меня спасаешь!
– Надеюсь, что это предвестники второго ребенка! – попыталась пошутить Алена. Маша лишь смущенно улыбнулась и вышла из кабинета.
Дома, в элитном загородном особняке, он почувствовала себя чужой. Сын вдруг обнявший её стал каким-то простым, милым, но обычным ребенком. Чужим. Она села на диван и долго смотрела в пустоту. Нянька увела маленького Антошку в комнату. Анна Петровна, личный повар, поинтересовалась, что будет есть Маша. Та лишь растерянно покачала головой. Этот Капустин! Его образ вдруг стал таким милым и сладким. Что же она раньше его не замечала. У нее вдруг томно засвербело внизу живота. А в этом доме все не свое, все чужое. Как же она до этого жила!
Ей вдруг стало все вокруг противным и мучительная тоска сковала душу в своих испепеляющих объятиях. Она посмотрела портрет мужа над камином, работы известного художника, и подумала: "Какой неприятный человек. Вычурный, скользкий!"
Маша вдруг отчетливо поняла, что все эти годы были ошибкой, что она страдала здесь, что она терпела эту жизнь сквозь муки, что её затащили сюда неизвестно каким способом. Возможно охмурили, или приворожили, или гипноз. Она легла на пол и отключилась, нервная система не выдержала нагрузки.
…
Она смотрела на фотографию Алеши и плакала. Вот уже второй день она пыталась разыскать его, но ни телефона ни адреса – только странички в соц. сетях. На сообщения он не отвечает, и, вообще, находится в оффлайне.
Всплывал в памяти недоуменный, объятый ужасом взгляд Артема, её мужа, когда Маша объявила о своем уходе от него. Тот действительно любил её, дарил шикарные подарки, с особой нежностью относился к Маше, всячески угождая ей. Он строил свою бизнес-империю только для нее. Как волк он вгрызался зубами в этот мир, устранял конкурентов, наводил связи, искал самые прибыльные пути развития. Он не боялся ничего, кроме того, что потеряет Машу. И её уход сильно надломил этого сильного и уверенного в себе человека.
Он пытался удержать её, стоял на коленях, рыдал. Но Маша жестко растоптала его любовь, безжалостно разбила сердце. И он не стал её задерживать. Только сам Артем знает, насколько тяжело было для него это решение.
Маша даже не взглянула на сына, не взяла ни одной вещи. Она просто уехала. На её кредитной карте было немного денег, которых бы хватило на первое время. Она поселилась в недорогом столичном отеле.
Где то в глубине души она понимала, что это её сын, что это её семья, это её
