повезли в «новую» жизнь.
- Ну что, бродяги, кто за что сидел? – спросил один из бывших зеков.
Он вел себя расслабленно и нахально, всем своим видом давая понять – тюрьма была для него не в новинку. Закурил в машине, при разговоре активно размахивал длинными руками, полностью забитыми татуировкой. Макс встречал такой типаж людей в армии, но считал, что за своей гипертрофированной развязностью они только скрывают неуверенность.
- Сам спросил – самый первый и отвечай, - отозвался самый пожилой из пассажиров.
- Да ерунда сущая, - татуированный осклабился, затянулся сигареткой, держа её в кулаке. – Шли мы, значит, с корешом, по улочке, видим – дяденька пьяный сидит. Ну, мы ему говорим, по-хорошему, мол, добрый господин, то да сё, не подсобите ли землякам лишней монеткой, вы так прилично одеты, имплантаты дорогие, а у нас лишнего жиру нету – не греет ничего. Дяденька-то жадный оказался, не дам говорит ниче, шваль, валите. Ну и мы и завалили. Его самого.
Он мерзко засмеялся.
- Кто ж только знал, что это реально дядя со связами был, земля ему, бестолковому, пухом. Думали ж, так, лох какой-то временно приподнялся над землей. Кому он нужен? А оно вот так обернулось все. Не, ну а че он делал в нижнем квартале, да без охраны? Вот же насолил, гад.
Остальные молчали.
- Давай, дед, развязывай язык, поделись с землячками – за что тебя упекли, скрась нам поездочку на волю.
Пожилой мужчина смущенно кашлянул, пригладил редкие седые волосы.
- Давай отец, не тушуйся, вы все тут не ангелы.
- Я посылки похищал из дроп-боксов.
Татуированный заржал.
- Да ты реально опасен, дед, тебя изолировать надо от нормальных людей. Псих ты поехавший, ха-ха-ха. Что с посылками-то делал потом?
- Продавал, - угрюмо ответил пожилой мужчина.
- На чем и погорел, да? На хрена продавал-то? Решил бабла набить, чтоб девку на старости лет снять?
- Нет.
- Ну так на хрена?
- Дочка у меня болела. Порок сердца. Врачи ещё полгода ей давали. Надо было денег собрать, на новый имплантат сердца. У нас с женой не было столько, конечно же. Что мне было делать? Вот и начал воровать.
- Печальная история. Что с дочкой-то?
Седой пожал плечами, опустил взгляд.
- Откуда мне знать? Я три года в тюремном кресле просидел, семью не видел. У жены столько денег на имплантат сердца не было. Умерла моя доченька, значит.
Молчали.
- Ну вон, а ты че? – спросил татуированный у маленького мужчины с зелеными имплантатами вместо глаз.
- Я? – робко спросил тот.
- Да ты, ты, пучеглазый. За что в капсуле просиживал, а?
Тот по-детски шмыгнул носом.
- На работе у меня был коллега, по имени Билл. Он постоянно меня доставал. То пошутит обидно, то как-то заденет, высмеивает перед всем, особенно перед девушками. Все время унижал меня и задевал. Я бесконфликтный человек, не знаю, как решать такие проблемы. Поэтому он травил меня все чаще и все злее. Я часто приходил домой и плакал. Мама говорила мне не обращать внимания, пытаться подружиться с ним, быть выше всего этого.
Татуированный пренебрежительно фыркнул.
- Однажды, - продолжал зеленоглазый, - когда я разговаривал с одной девушкой,
которая мне очень нравилась, Билл подошел ко мне и выплеснул мне стакан воды прямо на ширинку. И стал кричать во весь голос, что я обмочился. Я прибежал домой в слезах. Три дня не мог заставить выйти себя из комнаты. За этот прогул меня и уволили. Надо было как-то зарабатывать на жизнь, и мне срочно пришлось обучаться специфичным навыкам. Год спустя, я узнал, что Билл лег в больницу. Хотел заменить свое левое легкое имплантатом. Он очень много курил. И всегда на работе кидал в меня горящие окурки. Так вот, я узнал, что Билл лег в больницу. Тогда я вскрыл защиту больничной сети и подключился к их центральному серверу управления. Выставил Биллу статус пациента «буйный умственно отсталый», изменил текущий диагноз и вместо наркоза, передал команду для авто-инсектора вводить ему в кровь закись азота. Он почти сутки умирал в диких муках, вопя, как резанная свинья. А я наблюдал за ним безотрывно через камеры. И слушал, слушал, слушал его вопли, как самую дивную музыку в мире.
В машине стояла гробовая тишина, слышна была только тряска на ямах.
- Поймали меня сразу же, - спокойно продолжал он. – Да я особо и не скрывался. Зачем? Все сделал, что планировал. Как эта тварь подохла, потерянным себя почувствовал. Чем заниматься дальше? Для чего дальше лямку тянуть? Так что, я и не переживал особо. Двадцать лет в тюремном кресле провел. Пойду сейчас, проведаю маму, как она там. Надеюсь, приготовила мои любимые печеньки. Вечером застрелюсь.
Тишина в машине стала почти осязаемой. Бывшие заключенные только перекидывались взглядами, избегая смотреть на зеленоглазого. Даже татуированный грабитель, только потирал шею, уставившись в пол. Минивен остановился. Искусственный голос автопилота сообщил:
- Джеймс Уильям Коффин.
Мужчина с зелеными имплантатами глаз улыбнулся. Улыбка у него была красивая, широкая. По-детски открытая и наивная.
- Это я.
Дверь открылась. Он неловко вылез из машины, повернулся, помахал рукой оставшимся пассажирам.
- Удачи, парни.
И легкой свободной походкой пошел домой.
Глава 2 Гай
Адрес для Макса был забит в автопилот последним. В минивене не было предусмотрено окон, так что ничем не оставалось развлекаться, кроме как курить последние сигареты и бесконечно щелкать крышечкой зажигалки. Наконец мелодичный синтезированный голос автопилота пропел.
- Макс Валенштайн.
Он спрыгнул на улицу тем же движением, которым раньше выпрыгивал из военного транспортера, и чуть не задохнулся от нахлынувшей на органы чувств информации. Со всех сторон его уже толкали прохожие, с неба валил снег, воняло какой-то рыбой и бензином, маслом и табаком. Со всех сторон несся людской гомон, музыка, крики, звуки сирен и разнообразный, не поддающийся осмыслению шум. Сквозь пелену снега виднелись неоновые вывески, разноцветные фонари, гирлянды. На все органы чувств словно началась ядерная бомбардировка.
- Охренеть, - сказал Макс.
Тут же его кто-то задел плечом, обругал и исчез в толпе.
- Ну что же, надо привыкать к новой жизни.
Он подошел к проходной дома, куда его привезли, и приложил
