их в заблуждение, притворяясь полудохлым. А теперь потерял хладнокровие и тут же выдал себя с потрохами. Его зацепило крепко, теперь не сорвётся, не скроется.
Чёрный брат подумал о том, что не нужен никакой могущественный кузнец. Он сам великий умелец, теперь он вытащит из мужчины эту проклятую твёрдую душу, истолчёт в порошок, развеет по ветру.
— Ну что же, выродок мрака, теперь мы сумели тебя удивить?
Взгляд поблекших, некогда голубых глаз изменился лишь на мгновение, словно мужчина заглянул внутрь себя, но тут же вернулся к действительности. Чёрный брат не смог прочесть это чувство. У него были дела поважнее. В следующий раз он приложил раскалённые клещи к плечу мальчишки с чувством полного удовлетворения от собственной работы.
* * *
Сейчас
Имени у этого невольника не было. Определения «этот» было достаточно хозяину и его слугам, чтобы понимать, о чём идёт речь.
Перед рассветом этот открыл глаза и повернул голову, чтобы взглянуть на небо сквозь прутья клетки. Он был уверен, что ещё несколько мгновений назад ему снился сон. Переплетающиеся над головой вековые кроны деревьев, залитая водой трава под ногами. Он ступал по ней медленно и осторожно. Не хотел идти, но выхода у него почему-то не было. Этот шёл, а вода поднималась. Вот уже она захлестнула его колени, и этот помедлил, пытаясь сбросить липкое наваждение и развернуться прочь. Что-то в воде обвило его щиколотку и дёрнуло. Этот стиснул зубы и, не издав даже испуганного вскрика, рухнул в воду. Там двигались скользкие лозы, они обвивали сначала его ноги, потом схватили отчаянно мечущиеся в поисках опоры руки. Опутали тело, бедра, плечи, шею, не давая пошевелиться, и тогда этот ясно осознал, что сейчас умрёт.
«Не бойся», — прошептал ласковый голос.
«Не бойся, храбрый рыцарь. Ведь ты когда-то не боялся ничего, или мне просто так казалось. Но все равно не бойся теперь. Чего тебе опасаться, пока я перед тобой и держу пальцы на виду?»
Невидимая сила связала его по рукам и ногам, и держала под водой, не давая вырваться. Но увидел, что свет над головой медленно удаляется, вокруг смыкается первобытный мрак, а нечто все ещё тянуло его беспомощное тело на глубину, не разжимая удушающую хватку.
Этот знал, что Бездна не напрасно посылает подобные сны. Должно случиться что-то. Сегодня же, а может, только завтра. Но это будет нечто плохое, может даже, ужасное. Иного варианта этот здесь не видел. Он мог лишь сидеть в клетке и ждать, пока оно настигнет его. Чувствовать, как оно приближается.
Когда ему принесли миску с жидкой похлёбкой — уже привычный завтрак — этот узнал, что хозяин решил его продать.
Часть 2
В первый ярмарочный день, когда народу на улице стало слишком много, торговец Гослин проводил досуг за рассматриванием принаряженных прохожих, спешащих мимо его крошечной пыльной витринки, когда в дверь лавки неожиданно постучала девица. Гослин глянул на неё сквозь стекло, ухмыльнулся. Он думал, она больше не придёт. Ну раз явилась… Гослин выбрался из-за прилавка и отодвинул засов.
— Чего это вы, мистер? — удивилась девица.
— Да так, ходят…
Посетители его раздражали, они нарушали уютную тишину его маленькой пыльной обители, задавали дурацкие вопросы, корчили из себя мудрецов и знатоков. А эта девица вроде даже ничего. Ростом она Гослину по плечо, а может, и ниже, кто этих женщин разберёт с их звонкими каблуками. Одета в простое чёрное платье, прикрытое плащом. На плече лежала тяжёлая тёмная коса с тонкой изумрудной лентой. Лицо бледное, взгляд — чересчур пристальный. Этим взглядом она поприветствовала гордость лавки — череп дьявольского кабана, по легенде для посетителей, добытый лично в южных лесах. Череп скалил клыки, каждый с палец длиной, а толщиной — с два пальца.
— Вы достали?
— Гослин достанет всё, чего не достанет никто другой!
— Философский камень, рог единорога? — тут же уточнила девица.
— А вот дюже умным я цену в три раза заламываю, — ухмыльнулся Гослин.
Он достал из-под прилавка маленький свёрток из чёрной ткани и красных ниток, девица протянула, было, руку, но он придержал товар ладонью.
— Я спрашивал у знающих людей, — подчёркнуто заявил он. — Оказалось, что не во всём их знания полны. Мне ответил только один. Ему за сотню лет, и лишь однажды, в юности, он вроде слышал от своего учителя, что такое бывает. Он и подсказал, где найти. Зачем вам могло понадобиться то, с чем вы не сумеете управиться?
Девица вроде как занервничала. Сложила руки и стала вертеть на пальце тяжёлое кольцо с красным камнем.
— А с чего вы взяли, что не управлюсь? Чтобы воду в котелке мешать, не надо ни вековой мудрости, ни большой силы. У меня тоже были хорошие учителя. Но если вопрос не праздный — знание стоит денег. Так сколько с меня?
Гослин не знал что и думать по этому поводу. Знание, вот как. Если девица и впрямь раздобыла пару-тройку рецептов, давно канувших во времени, на этом теперь можно было поднять целое состояние. Развелось ведь всяких любителей, практиков, салонных «колдунов», и все они готовы платить большие деньги даже за бесполезную дрянь и пустые слова. Но есть другие, люди серьёзные, и за настоящее сокровище они вознаградят достойно. Лишь бы не упустить нить, что выведет его на правильную дорожку.
— Двадцать динаров, — сказал он.
Девица лишь удивлённо подняла брови и принялась расшнуровывать поясную сумку.
— Небольшая скидка, в счёт будущего сотрудничества, — сказал Гослин, и сразу понял — зря. Она и сама все поняла, потому что достала не только кошель, а ещё и крошечный жетончик, сунула ему в ладонь вместе с серебрянными монетами.
Гилота выскользнула из лавки, придерживая край плаща, чтобы не прищемить дверью, и сразу услышала, как за спиной снова лязгнул засов. Лишние люди никогда не переступали старый выщербленный порог лавки. Но её хозяин с трудом терпел даже необходимых. Если дело не касалось больших денег. Вот здесь хмурая донная рыба заглотила наживку сразу, ещё даже не подумав, голодна ли она на самом деле.
В том, что Гослин
