передо мной, а потом в голове щелкнуло. Это же чужие воспоминания! Вот это сюрприз! Как мало я знаю о своей собственной способности. Так и себя потерять можно, надо будет исследовать эту сторону моего дара, чуть позже. Пацан сбежал из дома, хотел набрать букет для матери, а его поймали. Хм… Паренек прошел через валун, я это ясно видела. Неужто есть тайный ход? Это мне на руку.
Больно-то как. И где этого паренька носит? Прошло уже около часа, пора бы ему уже объявиться. Надеюсь, он догадается позвать лекаря?
В ответ на мой вопрос послышался глухой вскрик, звон мечей, топот ног. Судя по звукам, кто-то с кем-то дрался, довольно быстро все стихло. Сил не было, чтобы открыть глаза и посмотреть, что там случилось, в этот момент стало очень трудно дышать. Сердце мальчишки начало замедляться, кусая губы, я детскими ручонками вцепилась в траву, молясь, чтобы хоть кто-нибудь подошел к раненому и помог.
— Этот? — послышалось надо мной.
Мысленно взвыв 'да этот, этот', я пыталась дышать. Дышать! Вдох, выдох, вдох, выдох. Мне нельзя покидать это тело. Усилием воли моя душа удерживалась в чужом теле, кто-то рядом со мной присвистнул:
— Ни х… себе! Да как он еще жив! Гай, ты где застрял?
— Здесь я. Посвети, темно.
В нос ударил незнакомый цветочный запах, чьи-то руки мягко прикоснулись к плечам, разворачивая тело, я застонала.
— Подожди, мелкий. Сейчас боль уйдет.
Перед глазами засверкали фейерверки, любое движение приносило невыносимую боль, и вдруг все закончилось. Боль ушла. С трудом разомкнув глаза, я увидела в полумраке расплывчатую фигуру, стоящую на коленях рядом со мной. Незнакомец, лекарь, должно быть, что-то твердил себе под нос, водя ладонями над телом.
— Зен, возьми из моего рюкзака оранжевую бутылку, — сказал мужчина, лечащий меня.
— Ты, никак, опоить эйко его пытаешься? — усмехнулся невидимый мною Зен.
— Я не шаман, — отрезал Гай. — Где Йер?
— Разговаривает с… этим… Он сюда рвется, а Йер его сдерживает.
Теперь, когда боль ушла и опасность миновала, мне больше не было нужды сидеть в чужом теле. Но когда я попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть, не мое ли настоящее тело пытается удержать неведомый мне Йер, как Гай очень убедительно предупредил:
— Не делай лишних движений, а то кости вправлю не верно. Будешь калекой до конца дней своих.
Я перестала шевелиться, и послушно замерла. Тем более услышала свой собственный голос, верещавший: 'Пустите! Там я! Это я!', и поняла, что рядом и в самом деле находится мое тело.
— Твой брат позвал эмпатов на помощь, и они выслали нас — сообщил мне тот, кто держал магический светильник. — Гай, он же слышит меня?
— Слышит.
— Отлично. Тот, кто тебя лечит — это Гай, я — Зен, а успокаивает твоего брата — Йер. А у вас кишка не тонка заглянуть во вражью страну на огонек. Что, жаждешь стать героем?
Брат? Меня, то есть, мое настоящее тело, за парня приняли. Неужели во мне нет ничего женственного? Я открыла было рот, но не смогла издать ни звука, зато Гай тихо сказал своему другу:
— Оставь его. Ему нельзя тратить свои силы, и так еле живой.
— Он же крепкий малый, справится?
— Справится. Не мешай.
Неподалеку раздавался мой собственный плач, а кто-то тихо уговаривал:
— Ну, ну, будет. Жив твой брат, чего нюни распустил? Ты же мужик!
— У-у-у, — рыдал паренек в моем теле. — Я умираю! Мама! Хочу к маме!
— Тише, тише, а то опять придут злобные дядьки.
Зен обернулся назад, всматриваясь в темноту:
— Странный он какой-то, твой брат. На вид лет семнадцать, а плачет, как пятилетний.
Я подавила смешок — пареньку в моем теле от силы было лет семь, вот он и плакал. Сама давно уже слезы не лила, вот теперь ребенок, живущий во мне, отдувается. Кстати, они бы его хоть покормили, я с утра ничего не ела.
Процесс моего лечения занял много времени. Гай корпел над телом часа три, его лоб покрылся испариной, Зен попеременно переносил магический факел с одной стороны на другую, а малыш в моем теле успокоился.
— Все, — устало объявил Гай, опуская руки. — Теперь он может поспать. Зен, отнеси его поближе к костру, там теплее.
Я и забыла, как это здорово, когда о тебе заботятся. Меня окутали в плащ, сильные мужские руки аккуратно подняли с земли и понесли поближе к огню. Приятный запах лесных трав защекотал ноздри, и я чихнула.
— Будь здоров, — рассмеялся Зен.
Едва он положил меня на лежак из сухой травы, как ко мне подскочил малыш, нелепо размахивая руками и спотыкаясь. Мое тело ему еще было мало.
— Я жив! Я ведь жив? Честно?
Переглянувшись с Йером, неясной фигурой в полумраке помешивающим что-то в котелке над огнем, Зен чуть отступил от него в сторону:
— Жив, жив он.
Если я оставлю все так, как есть, меня в скором времени отправят на промывание мозгов. Оно мне надо? С трудом подняв руку, я подозвала паренька поближе к себе и крепко ухватилась за его ладонь. Пора заканчивать это представление. Закрыв глаза, по ниточке, что до сих пор соединяла нас, моя душа и сознание потекли обратно.
— Малыш, меняемся обратно? Теперь все будет хорошо.
— Ага! — раздался радостный вопль мальчишки.
А ведь в мужском камзоле и с волосами, спрятанными под банданой, я и впрямь была похожа на парня. Подумав об этом, я рывком вернулась в свое родное тело и оборвала конец невидимой нити.
— Фух, как хорошо, — сообщила я, с удовольствием потягиваясь.
Зен отошел от меня еще чуть дальше, Йер перешел на другую сторону костра, странно поглядывая на мои потягивания. Подавив глупое хихиканье, массируя плечи, я нагнулась над ребенком:
— Ты как? В порядке?
Тот кивнул головой, со слезами благодарности глядя на меня.
— Ты спи, сон лечит.
Убедившись, что обмен душами прошел без последствий, я заинтересованно поглядела на парней, старающихся не смотреть в мою сторону.
— Эй, ребят, вы уж извините. Переволновалась… переволновался немного… за брата. Спасибо вам.
Те с подозрением покосились на меня, а я пожала плечами. Йер оказался худощавым, с длинными светлыми волосами, прихваченными резинкой на затылке, парнем примерно моего возраста. В свете костра была видна его настороженная улыбка, как у казначея перед князем, мол, проси не проси, а я все равно подумаю, давать или не давать тебе золота. И он был высоким, на целую голову возвышался над своими друзьями. Надо мной так вообще на две головы выше будет. Но осанка у него была княжеская, парень
