своим звонил.
Притча
Женщина стояла на коленях,
Годы жизни Бог ей отмерял.
Ты красива, ты длинноволоса.
Из ребра Адама я тебя создал.
Двадцать лет я, думаю, хватает,
Чтобы расцвести и отцвести.
Деток нарожать, любить, чтоб мужа.
А потом и навсегда уйти.
Женщина всплакнула: «Господи! Как мало!»
Только спорить с Богом не смогла.
А к нему уж лошадь прискакала.
Женщины крупней была она.
И Бог подумал, раз она большая
Пусть в два раза дольше проживет.
Ну а лошадь постояла молча.
Хомуты, телеги, тяжкий труд.
Нет! Не надо мне не 30, и не 40,
Двадцать лет мне под кнутом ходить.
Хватит, чтобы от работы не загнуться.
Жеребят успею я родить.
Ну а 20 лет вы женщине отдайте.
Пусть живет и радует детей.
Тут пришла корова. Отгадайте,
Сколько лет для жизни выделили ей?
Бог 40 лет отмерил и ей тоже.
Промычала вдруг корова: «Боже,
Ну не надо 40. Хватит 20.
Будут ведь доить два раза в день».
Двадцать лет отдали человеку,
Чтобы внуков увидать он смог!
Вот 60, и больше половины века,
И жизнь пройдет, и человек исполнит долг.
И вдруг подумал Бог:
«А где ж собака с кошкой?
Ведь я и им по 20 лет отдам».
Вот тут собака дернула вдруг ножкой:
«Ну нет! Ты зря про 20 лет сказал.
Ведь кости грызть и на цепи сидеть —
Ни радости не видеть, ни свободы.
Мне хватит десяти, чтоб в дырочку из будочки смотреть.
Отдайте лишних 10 лет народу».
А тут и кошка подошла, взмолилась:
«Десяти мне хватит, чтобы «мяу» говорить.
Чего в кошачьей жизни я добилась?
Обязана сидеть в углу и Целый день мышей ловить».
Вот так у человека появились жизни годы.
Не плохо, вроде, целых 80 лет.
Но только первых двадцать лет
Есть радость, счастье и свобода.
Что человеку Бог отдал прожить без бед.
А дальше лошадиные лет двадцать —
Работа, дом, опять работа, дом.
И вроде хомута на шее нету,
Но в отдых уже верится с трудом.
А тут уже и дети подрастают,
И, как корову, начинают мать с отцом доить.
Машину, дом — уже не знают, что просить.
Родителям приходится за все платить.
Вот 60 прожито, дальше жизнь цепная!
В окошко посмотреть, да косточки погрызть.
Ведь внуки подросли, а кровь своя родная!
И так нам хочется подольше с внуками пожить.
Облаять тех, кто обижает малых.
Куснуть всех тех, кто обижает сыновей.
И преданно смотреть на половинок старых.
И в конуру свою зайти скорей.
Теперь и дети выросли, и внуки.
Сидим, как кошки, иль у окна, иль у дверей.
И что же остается? Лишь мяукнуть!
И думать, что бы смерть пришла скорей.
И так прекрасно, если любят дети.
Погладят по головке — ты и рад.
Не знаешь плакать, иль смеяться, если,
Как кошке, дали вам пинка под зад.
Это было так давно!
Это было так давно!
Ты пригласил меня в кино.
Договорились у «Победы».
Что я к семи туда приеду.
Приехала. Тебя там нет.
Может, забыл, иль не хотел.
Была гроза и гром гремел.
А ты в тепле тогда сидел.
Ну, я к цирку отошла.
И спряталась там под навес.
И целый час еще ждала.
Под дождем вечер провела.
Дозвониться не смогли мы.
Телефон тогда был роскошь.
Вот и стояла под дождем.
Надеялась, а вдруг придешь ты.
А ты подумал: «Раз гроза,
То я останусь дома».
Не мог поверить ты тогда.
Любовь нам помешала снова.
У всех проблем одно начало
У всех проблем одно начало.
Лежала женщина, скучала.
Потом вскочила, причесалась.
И на свидание помчалась.
Ждала, стояла, волновалась.
Но милый так и не пришел.
Тогда она вдруг догадалась,
Себе другую он нашел.
Пошла к подруге, чтоб жалела.
А перед этим — в магазин.
Винца взяла. Она хотела,
Чтобы остался он один.
Несет пакет. Уже крыльцо.
Взглянула вдруг она в окно.
И удивилась: «Где ж подруга?»
Ведь точно знала, нет супруга.
Сказала, а потом решила:
«Зайд. А может, она спит?
А может семечки щелкает?
У телевизора сидит».
Зашла, подумав: «Разбужу.
Винца с конфеткой предложу.
Мы посидим, вдвоем поплачем.
Ведь мы ж подруги, как иначе?»
Все дальше, дальше проходила
И увидала она диво!
Подруга с милым на диване.
Совсем без сил, они устали.
Тихонько дверь она закрыла.
И побрела к себе домой.
Навеки распрощалась с милым.
Да и с подругою змеей.
И вдруг ей ночью снится сон.
И вновь во сне приходит он:
«Ты, подруга, не робей,
Мужик бросил, не жалей!
Вы девчата клеевые!
Найдутся для вас новые».
Говорят, что я никогда не плачу
Говорят, что я никогда не плачу,
Что я веселая
