не скрывали муку, которую переживала женщина.
Герцог посмотрел на неё недовольно и передернул плечом. Скривился:
— Да сколько можно рыдать об этом ничтожестве.
Баронесса подняла глаза и зло посмотрела на зятя, теперь уже бывшего:
— Ничтожестве? Вы говорите о моей дочери Леонард.
— Ваша дочь изменила мне и результат на лицо. В её дочери проснулась бытовая магия.
Женщина посмотрела на него изумленно.
— Но как? Неправда. Это же магия слуг. Мейли не могла. Она в вас души не чаяла. Я не верю, что такое возможно.
— Смотрите сами.
Он достал из внутреннего кармана кристалл на цепочке и стал им водить по лбу маленькой крошки. Неожиданно камень засветился жёлтым.
— Бытовая.
Изумленно ахнула женщина.
— Чтобы этого отродья никогда не было в моем доме.
Развернувшись герцог ушёл. А несчастная женщина смотрела сквозь слезы на ребенка:
— Мейли. Что ты натворила девочка. Я не верю.
То же время. Дорога на пустошах.
Король уже пару месяцев ехал в карете с очередной инспекцией в крепость Карус. Мысли не отпускали его. От дум было очень тяжело. Он едет в то место, которое во всей стране считают тюрьмой. Ведь в ней живет теперь второй его родной сын. Иногда он в отчаянии думал о том, что лучше бы для всех его сын по настоящему лишился жизни. Но он не смог приказать убить его тогда, не сможет и сейчас. Это его кровь и плоть. Да и если старший сын умрет, артефакты сразу почувствуют и объявят траур по всему королевству. Как жаль, что на сына, второго близнеца, магия артефактов не распространяется. Теперь приходится периодически брать кровь у кронпринца.
Как объяснил артефактор — подлог провести можно. У мальчиков кровь одинаковая почти. И если пока дети маленькие артефакты не будут беспокоить, то с возрастом придется привозить настоящего наследника на подтверждение, чтобы он делился своей кровью с братом. Но это будет позже. А пока для всех король едет в тюрьму.
Карус расположен рядом с шахтами в которых добывают исключительные кристаллы, их можно перезаряжать чистой магией. Это довольно-таки новая отрасль в последнее время набирала обороты. Артефакторы находили самое различное применение разработкам. Поэтому данное месторождение и работа на нем, были объявлены секретными. Повышенная охрана и несколько периметров защиты были похожи на тюрьму. Да все и знали что тут расположена тюрьма для политических преступников. Только это всё было ширмой. Вместо преступников здесь жил весь цвет науки. Постоянные патрули осуществляли высочайшую защиту.
По прибытии король поспешил пройти в отведённые ему покои. После отдыха встретился со Стефаном.
Бывший королевский целитель, а теперь заведующий врачебным отделением в крепости зашёл к королю.
— Как дела у твоего воспитанника?
Король каждый раз при общении избегал называть кронпринца сыном.
— Алексис чувствует себя хорошо. Ваше величество время идёт. Мальчики становятся старше. Есть время всё исправить. По моим предположениям наследники с бытовой магией родились не только в королевской семье, но и в других родовитых семьях. Только это тщательным образом скрывают.
— Мы уже много раз разговаривали об этом. Твои предположения могут быть домыслами.
— Домыслы? Да какие домыслы. Вы сами проверьте. Большинство первенцев болело очень долго, а потом об этом семействе исчезали все слухи. Сами знаете так происходит, когда люди дают клятву на крови.
— И как болезнь может быть связана с магией?
Целитель посмотрел на короля возмущенно и зашипел:
— Я знаю как проявляется блокировка магии. Много раз читал в хрониках как пытали магов военнопленных и преступников. С тех времён магия во всех людях стала угасать. Остались только стихийники, которые в старости, как я, становились целителями. Ну и появившиеся в огромном количестве маги среди слуг. Нужно же было разбирать все эти старые развалюхи, которые остались от уходящей Великой эпохи рун. Так вот. При блокировке магии человек болеет очень долго и если артефакты не снять маг проживёт максимум пару месяцев.
— Но ведь все наследники живы.
Возмущенно воскликнул король.
— Живы, потому что на них не стали проводить больше эксперименты и оставили всё как есть, только магию скрывают. Это только у вас родились сыновья близнецы которых в детстве разлучили. И что кронпринц Алексис живет тут, а Лукас можно сказать самозванец.
Последние слова целитель буквально прокричал.
Король боязливо начал озираться, как будто не находился в изолированном от прослушивания помещении. Приложил палец ко рту:
— Тише. Тише. Ну что ты в самом деле. Так будет для всех лучше.
— А что? Правда глаза колет?
— Но-но. Не забывайся. Я всё-таки король. Как решил, так и будет. Я сказал своё слово и не изменю его. А теперь расскажи о ребенке.
Старый целитель только покачал недовольно головой и нагло присел в соседнее с королем кресло. Закинул одну ногу ступней на колено другой и сложил руки на подлокотники. Всем видом он демонстрировал вызов. С него единственного не смогли взять клятву на крови, потому-что он был магом и королевским родственником имеющим привилегии. Которыми он несомненно пользовался. От того, чтобы рассказать правду всем и вся о своём зарвавшемся родственнике, его останавливала только присяга данная королевским артефактам. Но это не мешало ему клевать Иллариону мозги каждый раз, как только он приезжал якобы с инспекцией, а на самом деле навестить старшего сына.
После получасового разговора они разошлись по делам не зная, что у их разговора был маленький свидетель притаившийся на балконе.
Глава 3
Алексис любил лазить по деревьям и ему ну очень интересно было посмотреть на короля в непринужденной обстановке. Поэтому он без страха перелез через несколько балконов, пока не нашёл нужные покои. Комната дышала нарочитой роскошью и изысками, была идеальной и слишком чужой и холодной. Няня Илиса говорила что так бывает в тех местах, где люди не любят друг друга. Боги как же она была права. У него от обиды тряслись губы. От него отказался отец. А ведь он столько раз задавал вопросы о нём и получал в ответ лишь сухие слова:
— Прости мальчик, считай что он для тебя умер. Большего я не могу сказать.
И ведь сколько раз он видел короля, его приезды каждый раз сопровождались неприятными процедурами. Ему перетягивали ручку выше локтя и брали из вены кровь. Больно было только вначале, когда втыкалась иголка и он отстраненно смотрел на красную жидкость, которая перекачивалась в небольшую колбу. Он уже теперь знал, что в таких колбах сохраняется все в неизменном состоянии.
После рыданий мальчик на какое-то время заснул, а когда проснулся, то начало
