class="p1">— Не доверяешь мне? — усмехается, а у меня глаза на лоб лезут. Что?! О каком доверии может идти речь? Он смеется?
— Кирилл, ты точно в себе? Тебя ничего не смущает? — я протягиваю руку, чтобы забрать документы, он на пару секунд замирает, однако все-таки отдает мне их.
— Я делаю все, чтобы нам обоим было выгодно.
— То есть мне выгодно что ты спишь с Машей? А нет, даже не спишь, ты собрался на ней жениться, — киваю. — А то что ты предал меня, это мне тоже выгодно?
— Не драматизируй, выглядит жалко. — фыркает, — я тебе дал ребенка, то чего ты хотела больше всего на свете. А мне нужна молодая и красивая деваха.
— И бизнес, — скрещиваю руки на груди, — тот бизнес, который я построила своими руками!
— Инга, я не виноват что ты из семьи алкашей, что тебе пришлось выгрызать себе место под солнцем. Тебе не повезло с семьей. Но это твоя жизнь. И когда ты выходила замуж за меня, тебя все устраивало.
— И тебя, — киваю.
— Раньше — да, теперь — нет.
— И давно у тебя счастье с Машей?
— Год. Мы не хотели тебе говорить, не знали, насколько долго это продлится. Но сейчас, когда понятно что мы любим друг друга, смысл скрывать? Да и Людмила Федоровна не против. Наоборот, даже рада.
— То что ты лишил меня лучшей подруги, тебя тоже никак не смущает?
— Это не я лишил. Это твои отношения, а я не причем. Ты ее сама постоянно предавала, разве нет? — улыбается, причем с таким видом, будто говорит что-то естественное и известное всем.
— Что ты несешь? Она пришла ко мне работать потому что ее очередной мужик выгнал с ребенком без денег! У нее не было ни работы, ни жилья. Только десятилетняя Маша на руках. Кстати выгнал аккурат перед Новым годом. Морозы стояли… Минус пятнадцать. Даже на лавочке не поспишь. К родителям она идти не хотела, а есть нечего…
— И ты ее заставила работать уборщицей, — кивает. А я аж вспыхиваю.
— Не уборщицей, а клинером, Кирилл! Потому что я сама тогда работала клинером! Я только начинала, и еще сама подхватывала некоторые заказы. Господи, да о чем ты говоришь! Я ее поселила к себе.
— На пол. Она спала на полу вместе с ребенком. А ты на кровати.
— Знаешь что! — касаюсь ладонью лба. Да, первое время Люда спала на надувном матрасе вместе с Машей. Но у меня не было возможности предоставить ей спальное место. Потому что я снимала сама каморку. Оправдываться смысла нет. Раз они считают что я стерва, это уже не исправишь.
— В общем ты тоже не святая… В любом случае я подаю на развод. Вещи заберу позже.
Я так и остаюсь сидеть на постели, не зная, как реагировать. Сказать что у меня шок — ничего не сказать. Люда разумеется мне не отвечает и не перезванивает. А я пытаюсь понять, в какой момент что-то пошло не так? Когда я перевела Люду на должность бухгалтера? Когда позволила ей заиметь долю в двадцать два процента? Боже… Я доверяла ей как себе.
Вспомнилось как мы познакомились. Мне тринадцать, ей — шестнадцать. Обе в максимально дурной компании, с пьяными парнями, которые неизвестно что от нас хотели. Точнее, известно. А нам есть хотелось! Дома шаром покати. И пьяные родители, у которых такая же компания, только хуже.
И я помню как сидела среди этих алкашей и ела какие-то чипсы, орешки… А пиво старалась не пить. Потому что боялась. Выпью, и очнусь в какой-нибудь канаве.
А рядом со мной сидела девочка, коренастая, кареглазая, немного полная. Крупная такая. И смотрела, зло смотрела на всех. Я уже тогда понимала что она не очень красивая. Зато у нее были волосы длиннющие и густые. Не то что у меня — хвостик крысиный.
— Тебя как звать? — она подсела ко мне. И я поняла что она тоже старается не пить.
— Инга, а тебя?
— Меня Люда. Поела? Тогда пойдем потихоньку.
— Пойдем.
Надо ли говорить что потихоньку уйти не вышло? Пацаны, которые считали что мы достаточно съели и выпили, хотели от нас расплаты за ужин. И Люда нас вытащила. Раскидала их. Помог и рост, и сильные руки. А я, бледная моль, худая, одни кожа да кости… Я сама бы не отбилась.
Потом мы шли среди ночи к ней домой, потому что метро было уже закрыто. И хоть внешне мы были совсем разные, но по факту я чувствовала что нашла родственную душу. Люда жила с такими же алкашами-родителями, она постоянно недоедала, как и я никому не была нужна и также плохо училась в школе.
И кто знал, что именно ее дочь уведет у меня мужа. Но главное, почему Люда со мною так поступила?
Глава 3. Инга
У меня шок.
Вместе с тем перспективы моего состояния мне известны. Сначала я буду тихо плакать, потом вроде станет легче, а через несколько дней на меня навалится горе. И я буду ходить по квартире как неприкаянная.
Эту схему я давно знаю. Когда умер мой отец, я так себя и ощущала. Потом — когда умерла мать. А потом… Потом когда я узнала что эту несчастную убитую «однушку», единственное наследство, оставшееся после родителей, мать еще при жизни отписала своему очередному кавалеру. Тогда это вызвало у меня странную реакцию. Сначала я горевала, меня убивал поступок мамы. Она никогда меня не любила, но чтобы поступать так?! Я думала, что я съеду с катушек. Но нет.
Вместо того чтобы пойти на дно окончательно, я мобилизовалась. Я вдруг поняла, что никто и никогда обо мне не позаботится, что я нахожусь на развилке своей судьбы. И у меня два варианта — или сжать зубы и идти вперед, или махнуть на себя рукой.
Мне было всего двадцать три! И мне очень хотелось счастья.
Я пообещала себе что добьюсь всего что хочу, чего бы это ни стоило. Я поняла что пора переходить на другую работу. Ночные смены на хлебобулочном предприятии оплачивались плохо. Низкоквалифицированный ручной труд. Постоянно на ногах.
Но я же, балда, даже образование толком не получила!
У меня за плечами было одиннадцать классов, законченных на тройки и четверки. Дальше учиться я не пошла, не до того. Хотелось жить отдельно от родителей, не в клоповнике и не в притоне, а значит надо было работать. Из-за отсутствия образования меня не особенно где ждали, да
