расстаться. — Кирилл кладет салфетку себе на колени и, взяв в руки приборы, начинает ужинать. Его лицо невозмутимо. А вот я чувствую как покрываюсь красными пятнами.
— Что ты имеешь ввиду? — хмурю брови, держа на руках Илюшу. — О чем ты?
— О том. Я подумал… Нет смысла тянуть все это. Продавай свою долю и выходи из бизнеса. Мы разводимся. — чуть заметно улыбается, поднимает на меня глаза и снова опускает их в тарелку, — Мы давно друг другу чужие люди.
— Подожди… Ты сейчас серьезно?! — по моей щеке бежит слеза, но я суетливо стираю ее ладонью. Это дурной сон, этого просто не может быть, — Как же так?
— Ты как женщина меня больше не привлекаешь, а как специалист ты заметно деградировала в своем декрете. Хватит. Я подготовил документы на продажу твоей доли.
— Может тогда ты продаешь свою долю? — Я тщетно пытаюсь привести мысли в порядок. А вообще интересный поворот. У меня же сорок процентов акций, а у него — тридцать только. И почему я должна продавать долю, а не он?
— Нет, у нас пятьдесят два процента. И мы решаем.
— Не поняла, кто — мы? И почему пятьдесят два?
— Мы — это я и Людмила Федоровна. — он увлеченно разрезает ножом отбивную. Вжик — и кусочек в сторону. Мне кажется что это нереально. Это все нереально, — мы решили что ты ненадежный деловой партнер и уже не способна руководить бизнесом…
Решили у меня за спиной? Да еще и с моей лучшей подругой Людой?! Ну зато с цифрами все понятно. Тридцать процентов его и ее двадцать два как раз дают те пятьдесят два процента.
— С чего бы тебе с ней что-то решать?
— Потому что мы скоро породнимся. Это моя будущая теща как-никак.
— Что? — подаюсь вперед, не веря своим ушам, — Какая теща? Что ты несешь?
— Мы с Машуней любим друг друга и весной планируем пожениться.
Я глупо смотрю на Кирилла. Я даже плакать перестала. А что отвечать — понятия не имею. Зато понятно откуда чужой странный запах, почему появилась другая одежда… Все понятно. Только легче от этого «понятно»?
Воцаряется тишина. Она наполнена электричеством, а я чувствую, как внутри меня разрываются какие-то нити, причиняя адскую боль. Вот бы он сейчас сказал что это шутка! Дурацкая, глупая шутка!
Но нет. Не скажет. Потому что все к тому и шло, только я не хотела этого видеть.
— Как же так? — произношу совсем тихо. Глупый, риторический вопрос, не требующий вообще никакого ответа. Но Кирилл отвечает, отвечает так, что каждое его слово вбивается в мое сердце иголкой.
— Ты выглядишь старше меня лет на десять и далеко не красавица. Это было бы не так трагично, если бы ты уделяла мне внимание. Но как только родился Илья, ты сделала его мужчиной своей жизни. Тебе никто и ничего не нужно.
— Ты сейчас ставишь на чаши весов себя и сына, — качаю головой, продолжая смотреть ему в тарелку. Он спокойно ест приготовленный мною ужин и еще смеет меня обвинять что я ему не уделяю внимание, — Но вы имеете разный статус. Я не переставала за тобой ухаживать, не переставала любить…
— Да ты на себя посмотри! Что у тебя на башке? — замирает, — Во что ты одета? Это что? Пижама? Соседка-алкоголичка с третьего этажа не выглядит такой зачуханной как ты!
— Но это же предательство, ты понимаешь? — наконец поднимаю глаза на Кирилла. А он, высказав претензии о моем внешнем виде, продолжает есть приготовленные мною отбивные.
— В чем? Что ты стала скучной, сидишь в обоссаной пижаме и только и делаешь что поешь детские песенки.
— То есть ты меня бросаешь за то что я ушла в декрет?
— Ты же бизнесвумен, Инга. Ну по крайней мере была ей. Должна понимать, каждый за себя. Рыба ищет где глубже, а человек — где лучше.
— Но мы же семья.
— Были семьей какое-то время. Просто прими, что наша сказка закончилась. И пока я тут, предлагаю обсудить детали. Мы же интеллигентные люди, и кидаться друг на друга — это по-плебейски. — снова улыбается. В этот момент у него звонит сотовый. Он смотрит на экран, и тут же берет трубку:
— Да, Манечка. Да, разговариваю. Перезвоню тебе, как закончу, целую.
Манечка… Машу я устроила на работу по просьбе Люды. Боже… Я и подумать не могла, что эта красивая девушка позарится на моего мужа! Ей же всего девятнадцать. А ему тридцать два. Хотя, для нее он успешный, харизматичный… Мои мысли прерывает Кирилл:
— В общем ты продаешь свою долю и уходишь из бизнеса.
— А если я не хочу продавать?
— Пожалеешь, — коротко бросает мне. — Я тебе оставляю «тойоту», себе забираю «бешку». Квартиру тебе оставляю полностью, чтобы ты не рассказывала потом что я тебя разул и раздел.
Благодетель. В ножки поклониться что ли? Однако он продолжает:
— Также тебе останется пятьсот тысяч.
— Из пяти миллионов? — замираю.
— Каких пяти миллионов? На счету пятьсот тысяч. Ты что-то путаешь, женушка.
Глава 2. Инга
Люда. Моя лучшая подруга со школьной скамьи. Мы вместе пытались пробиться в лучшую жизнь, да и много у нас было общего. Обе из семей с пьющими родителями, обе не получили нормального образования, обе начали рано работать. Люда старше меня на три года. Помню как помогала ей нянчиться с Машей… Маша. Крохотная девчушка, с которой я сидела все выходные, пока Людка работала. Потому что отправить в садик такую малышку было непросто.
Как они могли со мной так обойтись? Нет, этого не может быть. Кирилл врет все.
— Так где четыре с половиной миллиона?
Подается ко мне и шепчет, совсем тихо, одними губами:
— Забудь про них.
Отодвинув пустую тарелку, он продолжает сидеть напротив меня, уверенный в собственной безнаказанности… Но меня беспокоит даже не то, что куда-то делись четыре с половиной миллиона, которые мы копили на новую, более просторную квартиру. Я не понимаю, как это все произошло. Моя картина мира раскалывается на куски.
Поднимаюсь из-за стола и иду в детскую. Надо позвонить Люде и спросить… Что спросить? Не знаю. Просто спросить…
Я кладу Илюшу в кровать и набираю ее номер. Отключает. Раз за разом отключает! Господи, ведь этого ж не может быть!
В голове гул. Кажется, у меня на плечах стеклянный купол с вакуумом.
Кирилл заходит в комнату, пока я невидящими глазами смотрю в стену.
— Чтобы не терять время, подпиши документы…
Поворачиваюсь. В его руках пачка бумаг.
— Можешь оставить, я ознакомлюсь.
