на него.
— Ну допустим я бы действительно это сделал, предположим. Скажите, я похож на дурака, который станет показывать свое лицо камере и свидетелям, а потом даже на дно не заляжет, а продолжит ходить в этом городе как ни в чем не бывало?
Лёня встал лицом к нам и развел руки в стороны, будто бы пытаясь доказать, что он и впрямь нормальный. И если бы был преступником, уж точно продумал бы преступление лучше.
А я смотрела на него, пытаясь понять, что изменилось за эти годы.
Лёня стал еще шире, подкачался, кожа будто бы загорела. Может быть, с отдыха вернулся. Вот только будто бы он стал пониже. Раньше я смотрела на него снизу вверх, а теперь почти прямо в глаза.
Ах, я же на каблуках! Вот растяпа.
— Слушайте, аргумент, конечно, так себе. Мы сейчас запросим бумаги, выписки по вашим счетам. Будем разбираться. Виновные будут наказаны, невиновные будут отпущены. Все. А теперь по домам. Стася, я подвезу.
Выглянув в окно, где шел мелкий косой дождь, я недолго думая согласилась. Хоть и не любила ездить с Журавлевым, а все было комфортнее, чем пешком передвигаться.
Женя ездил на серенькой малолитражке, купленной задолго до начала работы в полиции. То бишь очень давно. Но машина ездила, а это было самое главное.
— Ох, ну и денёк, Стась. Весь город пешком на несколько раз прочесали! Еще и этого поймали. Может быть, мне полагается какая-то награда как герою?
— Благодарность от начальства и премия в конце года, — съязвила я. — Ты же знаешь, Жень, что с подкатами не ко мне.
— Чего ж ты холодная такая? По девочкам что ли?
Только отмахнулась, пристегнулась ремнем безопасности и отвернулась к окну.
Женя хоть и был мужчиной видным и хорошим, может быть, после развода я бы даже дала ему шанс, но теперь все мысли предательски крутились вокруг одного только человека…
Я запрещала себе даже думать о Лёне. Да и что было думать? Мы не виделись два года, я не любила его никогда. Но обида, женская обида душила за горло. Почему он даже не вспомнил меня?
Руки предательски потянулись к ноутбуку, пальцы сами набрали адрес папки с фотографиями. И вот за ужином я уже листала кадры с того Нового года, погружаясь в старые воспоминания. Зачем…
Утром я как обычно пришла в участок ровно к назначенному времени. Накормила Мухтара, потому как Егоров с завидной регулярностью забывал кормить собаку, зато сам ел несколько раз за ночное дежурство.
Лёня мирно спал на лавочке, которая служила подозреваемым импровизированной кроватью. Но мой начавшийся рабочий день заставил его продрать глаза.
— Доброе утро, Станислава. Можно так к Вам обращаться? А-то товарищ младший лейтенант уж слишком возбуждает.
— Да ты! — раздув ноздри от негодования, я злобно зыркнула и, не найдя что ответить, отвернулась.
— Мне в туалет можно? И умыться бы хотелось, а то и так неприлично при девушке второй день в одной одежде. А сейчас еще и пахну не самым приятным образом.
— Запах не самое ужасное в данной ситуации, — буркнула я, выпуская мужчину из камеры.
— А что же хуже? — я промолчала. — Станислава, Вы странно себя ведете. Припоминаете мне что-то… Может путаете с кем-то?
— Может просто кто-то плохо помнит свою молодость? — не смогла удержаться от колкости и все же сделала намек на наше прошлое.
Лёня в этот момент как раз зашел в туалет, и я плотно закрыла за ним дверь, подперев ее своей попой.
— Я бы допустил такую мысль, но совершенно хорошо помню все, что со мной происходило с трех лет. Или мы встречались раньше?
Мужчина вышел из туалета. Выглядел он теперь посвежее: умыл лицо, поправил короткие волосы и снял рубашку, под которой была простая белая футболка.
А он и впрямь раскачался, руки стали куда больше и крепче.
Так, Стася!
— Да забудь уже эту встречу! Хотя ты и не вспоминал…. Короче говоря, ничего не было. Это проблемы маленького города: все друг о друге что-то знают.
— Вы, судя по всему, знаете обо мне что-то исключительно отрицательное.
— Ты проходишь подозреваемым по делу об ограблении банка, этого достаточно, чтобы иметь какое-никакое мнение о тебе.
Каждая фраза Лёни выводила меня из себя. Я раздражалась от его вежливости, галантности! Его как будто подменили.
Два года назад он был плохим парнем, не особо уважающим девушек, не скупился на бранные выражения. А сейчас будто бы на приеме у королевы!
И второй день даже не пытается на подкорках сознания найти ситуацию, в которой мы познакомились! Я настолько блеклое воспоминание в его жизни?
— Да это какая-то ошибка, просто глупое совпадение! У полиции нет никаких доказательств, их и не будет, потому что это не я. Меня выпустят и попросят прощения за доставленные неудобства. Я выйду и приглашу тебя на свидание.
Я не смогла сдержать улыбки и смешка. Ну это в самом деле было комично! Так и хочется сказать что-то вроде: «Два года назад ты уже приглашал меня к себе в постель, мне не понравилось».
Ох, посмотрела бы я, как у этого Казановы челюсть к ногам упала. Но нужно быть выше этого. К тому же мы здесь собрались не личную жизнь обсуждать.
— Стась, ну чего ты в самом деле? Я уверен, что ты понимаешь — это ошибка. Да, сейчас не лучший момент для знакомства, но ты мне понравилась. Может, сходим куда-нибудь, когда меня освободят?
— Нет, Сухарев, не сходим. А еще подобные вопросы полицейскому при исполнении, на пятнадцать суток по статье об оскорблении сотрудников правопорядка пойдешь.
— Какие же это оскорбления? — Лёня послушно зашел в камеру, повернулся лицом ко мне и взялся за решетку. — Это скорее комплименты. Есть статья о комплиментах сотруднику при исполнении?
Чтобы не продолжать разговор, я просто пропустила вопрос мимо ушей.
К обеду в участок подъехал Журавлев. Он обещал быть со всеми необходимыми бумагами, которые смогут послужить доказательством виновности подозреваемого.
Если таковых не найдется, держать его в изоляторе и дальше будет проблематично. Один звонок хорошему адвокату, и нас заставят выпустить Лёню за неимением веских доказательств.
— Стася, доброго денечка. Как дела?
— Все хорошо, Жень. Давай лучше по делу, — я махнула в сторону камеры, где подозреваемый ждал своего вердикта.
— А чего по делу? Остается гражданин с тобой до суда.
Из легких будто ударом выбили воздух. Что бы я там не думала, а не хотелось, чтобы Лёня оказался виновным. Теплилась какая-то надежда, что и впрямь произошла ошибка.
— Что ж так
