дворник попытался вывернуться и схватить обидчика, но Мямля, сам не понимая как, перехватил амбала за подбородок и свернул ему голову. Раздался хруст позвонков, дворник задрыгал ногами и через минуту затих. Из-под него раздалось всхлипывание и нытье, которое вернуло Мямлю к реальности. Он слез со здоровяка, лежавшего теперь горой неподвижного мяса, и, осознав, что наделал, сполз по стенке, теряя сознание.
Кто-то плескал ему в лицо воду и обмахивал веером, таким большим красивым японским веером.
Женщина причитала и уговаривала его очнуться, ее голос он узнал бы из тысячи других... Зинаида, да, именно она сейчас обмахивала веером потерявшего сознание Мямлю.
Он вытер мокрое лицо рукавом и открыл глаза, перед ним порхал ярко-красный веер с белыми птицами.
— Красивый какой у вас веер, Зиночка, — бомж подал голос.
Женщина отскочила от него, сильно испугавшись.
— Ох, очнулся и не урчишь, ну слава богу, с тобой всё нормально, — женщина протянула Мямле руку и коснулась его лица.
От этого прикосновения у бомжа всё поплыло перед глазами, и его беззубый рот растянулся в идиотской улыбке.
Совместными усилиями они выволокли сильно вонявший труп дворника в подъезд и прикрыли дверью проход. Степан как-то сильно подрос и успел отрастить когти на руках, теперь они больше походили на лапу гориллы, а также где-то потерял штаны (возможно, его намерения к хозяйке квартиры стали более похотливыми).
Мямля удивился тому, что голова убиенного им Степана имела большую шишку, которая теперь была вскрыта и зияла черной пустотой.
Ведь в квартире они с Зинаидой были одни, Мямля задумался.
А вот то, что в этой голове отсутствовало серое вещество, его совсем не удивило. Но делиться с Зиночкой он этим открытием не стал во избежание травмирования психики этого интеллигентного цветочка.
Уже вечером Зиночка разогрела на газовой горелке суп и накормила Мямлю, преподнесла ему изящную рюмочку с мутным, плохо пахнущим напитком (который бомж выпил, даже не нюхая), он мало что понимал в происходящем и тупо пялился на обстановку в ее квартире, и отвратительный вкус напитка его не смутил.
— Ну вот так получается, что мы с тобой, Мямля, иммунные и здесь одни остались. Степан первым обратился и сожрал всех остальных, и на меня напал, — женщина закатила глаза, заново переживая трагедию.
— А ты вовремя подоспел и свернул его тупую башку, — продолжила свой рассказ женщина.
Как сожрал? — Мямля непонимающе уставился на Зиночку, сидевшую напротив него за столом.
Женщина протянула ему потрепанную книгу и раскрыла первую страницу.
— Вот здесь всё написано про этот мир, куда мы с тобой попали. Я, когда ее прочитала, сразу поняла, что это не просто выдумка автора, а предупреждение. Уж очень реалистично написано, и такое не придумаешь, — женщина сунула книгу в руку Мямли.
— Обратившийся дворник подарил нам споран, дав шанс выжить. Такая вот в этом мире взаимосвязь. Твари жрут людей, чтобы своими потрохами из наростов дать выжившим лекарство.
Теперь и ты ее внимательно прочитай, а я пока соберу нужные для тебя вещи.
И, немного задумавшись, добавила: «Свои я давно собрала».
Мямля посмотрел на обложку и вслух прочитал название книги: «СТИКС» — миры Артема Каменистого.
Если история понравится читателям, напишу продолжение.
Любовь и монстры
возможно
Рая, не родилась на улице. Бомжихой ее сделал отец, продавший все имущество и заложивший квартиру. Рая не оскотинилась после того как осталась на улице. Она продолжала работать уборщицей в жил конторе, которая и выделила ей коморку в одном из подвальных помещений. Там и проводила бомжиха все свободное от работы время, шила кукол из ветоши и напевала детские песенки.
Кисляк застал ее поздно вечером, когда она собирала мусор с урн у подъездов. Прохожих почти не было и Рая неторопливо делала свою работу. Стало сильно вонять химией, в небе засверкали молнии. Бомжиха знала, что после молний должен последовать гром и дождь, но ни чего не происходило и женщина закончив работу вернулась в свою коморку, закрыв дверь на шпингалет. Ночью спала плохо, с дома слышались крики и ругань, что не привлекло ее внимание так как в доме часто происходили ссоры между пьяными соседями. В общем ночь как ночь со звуками к которым бомжиха уже привыкла.
На утро у нее сильно разболелась голова и очень хотелось пить. Чувствовала себя Рая очень плохо, но все таки оделась и вышла на улицу. Запнулась о что-то мягкое, женщина опустила глаза и охнула, на ступенях лежало обглоданное тело дамы с третьего этажа. Аккуратно перешагнула еще не остывшее тело Рая осмотрелась, возле дома бродили люди видимо отходившие от тяжелого похмелья. Они тихонько что-то урчали и пялились мутными глазами в никуда. Одежда была неопрятно заляпана бурыми пятнами. Такое зрелище Рая видела впервые и очень удивилась, не столько труппу сколько жильцам издававшим нечленораздельные звуки. Труппы ей уже приходилось находить и не единожды, район был не благополучный и случаи насильственной смерти случались часто. Мертвая дама, сейчас лежавшая и медленно коченеющая вызвала у дворничихи жалость, так как она была чуть ли не единственным приличным человеком в этом доме и часто угощающая бомжиху разносолами. Голова у Раи уже болела так что ей хотелось забиться в свою коморку и завыть от боли, что бомжиха и сделала. Но сначала она аккуратно подняла труп дамы и перенесла в подвальное помещение спрятав от дальнейшего надругательства и поедания. Тело было сухенькое, так как дама при жизни была миниатюрным созданием и носила прозвище Божий одуванчик, бомжиха отличалась крепким телосложением и силой что помогало ей выполнять тяжёлые работы и труп она перенесла с легкостью. Оберегать от крыс тело ей тоже не пришлось, так как эти прожорливые твари обходили подвал, где жила Рая седьмой дорогой. Уж что за особенность была у дворничихи было непонятно, но там где она появлялась, крысы мгновенно ретировались без малейшего возрождения. Вот и сейчас Рая была спокойна за безопасность тела дамы. Плотно закрыла подвальную дверь Рая вернулась в свою коморку и приняла единственные таблетки которые у нее были. Анальгин запила водой из уже неполной бутылки и прилегла на край своего топчана, прикрыв голову подушкой тихо заурчала.
В ее голове происходило что-то странное и непонятное. Боль понемногу отступала уступая чувству
