в Instagram мы милая пара, но он всегда был больше похож на друга, которого я беру на школьные танцы и целую в щеку. Одна неловкая, неудачная попытка заняться сексом в прошлом семестре в значительной степени скрепила сделку, но ни у кого из нас не хватило смелости разорвать ее.
— Честно говоря, эти отношения всегда были больше похожи на дружбу, — признаюсь я.
Его рука опускается на грудь, и вырывается тяжелый вздох.
— Слава богу. Я имею в виду, я вроде как полагал, что ты чувствуешь то же самое, но я бы чувствовал себя таким придурком, если бы это было не так.
— Однако наши мамы будут в трауре весь следующий месяц.
Он хихикает.
— Они собираются устроить мемориал в память о наших отношениях. Ты знаешь, моя мама уже называет тебя миссис Тео Сент-Джеймс.
Наши мамы были лучшими подругами со средней школы, и они планировали нашу с Тео свадьбу с тех пор, как узнали, что беременны одновременно. Нам было суждено быть вместе. Вот почему Тео пригласил меня на выпускной бал первого курса. Его мама знала, что у меня не было с кем пойти на свидание, и сказала ему пригласить меня. Наши семьи были так счастливы, что мы просто продолжали ходить вместе на танцы и начали называть друг друга парнем и девушкой.
Но теперь мы учимся в колледже, и мы оба заслуживаем большего.
— Мы все еще можем быть друзьями, верно? — Спрашивает Тео, как будто на самом деле беспокоится, что я могу сказать "нет".
— Конечно. Ты был моим другом с тех пор, как мы были в пеленках. Ты застрял со мной.
Он улыбается и похлопывает меня по колену, прежде чем встать.
— Потрясающе. Приятного семейного ужина сегодня вечером. Увидимся завтра? — Он уже пятится к тротуару, опаздывая на тренировку.
— Тогда увидимся.
По дороге на парковку я отправляю сообщение в групповой чат с Кэсси, Эддисон и Пайпер.
У меня новости. Видеочат сегодня вечером после семейного ужина?
Если я расскажу им об этом по смс, я знаю, что все они выйдут из себя, ожидая, что мое сердце будет разбито гораздо сильнее, чем есть на самом деле. Хуже того, они могут напасть на Тео с факелами и вилами, пока меня не будет.
Дом находится всего в тридцати минутах езды. Мама хотела, чтобы я ездила на работу, но, когда меня приняли в «Chi Omega», папа настоял, чтобы она разрешила мне жить в кампусе.
Моих родителей еще нет дома, поэтому Энджел, мой древний лабрадор, лает, когда я вхожу. Я чешу ее по голове и угощаю, прежде чем закинуть рюкзак на кухонный островок и порыться в холодильнике в поисках открытой бутылки вина.
Я наливаю бокал мерло, когда на кухне раздается стук каблуков.
— Действительно, Ноэль? — Голос матери уже ледяной. Мой позвоночник напрягается. — Мы договорились пропускать по стаканчику по праздникам, а не пить как рыба. То, что ты студентка колледжа, не делает тебя взрослой. Ты все еще несовершеннолетняя.
Она хватает бутылку и наливает себе в бокал, отмечая его своей рубиновой помадой.
Дочь, у которой нормальные отношения с матерью, захотела бы рассказать все подробности своего разрыва, но моя мать — последний человек, которому я хотела бы довериться.
— Освежи свой макияж, прежде чем мы уйдем. И, ради всего святого, поправь прическу. Пожалуйста, скажи мне, что никто не видел тебя в таком виде.
Я изучаю свое отражение в камере телефона. Ни одной выбившейся пряди.
— Я так и сделаю.
Она вздыхает, со стуком ставя свой бокал на остров.
— Тебе нужно взять себя в руки. Люди начнут болтать, и господь свидетель, нам не нужно, чтобы кто-то слишком пристально присматривался к нам прямо сейчас.
Я осматриваю главный вход. Мой отец должен следовать за моей матерью. Может быть, он тайком курит сигару, как он делает, когда она особенно невыносима.
— Где папа?
— Не беспокойся о своем отце. — Она машет рукой. — Побеспокойся о себе. Ты поставишь в неловкое положение нашу семью.
Гнев в моей крови доходит до кипения, но я прикусываю язык. Я всегда прикусываю язык.
Входная дверь со скрипом открывается, и Энджел измученно лает у моих ног, но не двигается с места. Слава богу, он здесь. Папа — наш буфер, единственный, кто может восстановить мир, когда мама вцепляется в горло.
Она вздыхает, когда видит его.
— Образумь свою дочь. Она становится распутницей.
Мои ногти впиваются в ладони. Один бокал, и я пьяна.
Папа разглядывает бутылку.
— Это Мерло, дорогая. Кто бы мог устоять?
Я хихикаю, но мама прищуривается, глядя на него.
— Я серьезно.
Выражение лица папы мрачнеет, и он берет меня за руку, упираясь локтями в островок.
— У тебя все в порядке, милая?
Мать закатывает глаза за его спиной.
Я сморгиваю слезы из-за его доброты и ее враждебности. Как бы я ни старалась, я никогда не буду достаточно совершенной для нее.
— Я собираюсь прогуляться.
— Ты никуда не пойдешь. У нас забронирован столик. — Когда я не останавливаюсь, она спрашивает: — Как ты думаешь, куда ты направляешься?
— В полицейский участок.
— Ноэль… — зовет папа.
Мамины каблуки яростно стучат по мраморному полу. Она обхватывает мою руку пальцами, как гадюка мертвой хваткой, и кружит меня. Так близко я вижу морщинки у нее на лбу и вокруг рта, которые она так отчаянно пытается скрыть. Независимо от того, как сильно она старается, независимо от того, сколько денег она тратит, она никогда не будет идеальной женщиной, которой она так отчаянно хочет быть. Которой она так отчаянно хочет видеть меня.
Теперь этот корабль уплыл, и она больше не может находиться рядом со мной.
— И что именно ты планируешь им сказать? — шипит она.
— То, что мы должны были сказать им с самого начала. Правду.
— Абсолютно нет. Ты никуда не пойдешь. Мы с твоим отцом рискнули всем ради тебя. Наша репутация, наша честность, и не напоминай мне о деньгах, которых это стоило, чтобы…
— Я не просила тебя делать это, — бросаю я вызов.
Ее хватка на мне усиливается.
— Мы сделали это для тебя. Ты должна быть благодарна, маленькая сучка.
Я отдергиваюсь, как будто она дала мне пощечину.
Папа делает шаг вперед.
— Дженис…
Но я не успеваю услышать ее оправдание, прежде чем вырываюсь из ее хватки и вылетаю за дверь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
БО
Она мертвым грузом лежит в моих руках. Немного хлороформа вырубает девушку, как молния.
Она даже
