Тут батя сказал:
— Вот если в будущем научатся делать боевых роботов, они будут выглядеть именно так.
А у наших тягач вылетел из-за поворота так, что пушка едет на одном колесе! Не успели остановиться, горохом на землю, едва под гусеницы не попадая! Отцепляют все, офицер тоже, даже фуражку потерял. Еще раздвигают станины, а заряжающий уже кидает в ствол снаряд, наводчик крутит штурвальчики, чтобы хоть грубо навести, секунду выиграть. Никакого орднунга. Возле пушки какая-то куча-мала. Вон и водитель из кабины выскочил, тоже подбежал помогать. Сошники забивают и одновременно меняют прицел. Орут:
— Забили! — и сразу выстрел.
Мимо.
А офицер уже в уме прикидывает, насколько влево и ближе. Заряжающий подает снаряд, не дожидаясь команды. Поправка, выстрел… цель поражена. Двадцать девять секунд.
Реплика генерала ННА: «Вот так мы и проиграли войну!»
Знаю, что уставы и инструкции пишутся кровью. И их неукоснительное соблюдение — это у немцев сила. Но все в устав не уместишь по определению, или это выйдет учебник «тактика в боевых примерах». А главное, твои действия становятся предсказуемыми. И если найти в них слабое звено… Читал в мемуарах, то ли у Конева, то ли у Василевского, что обычной реакцией немцев на резкое, непредвиденное изменение обстановки было или тупое исполнение прежнего приказа — плевать, что он уже не соответствует реальному положению вещей и в итоге становится лишь много хуже… или полный паралич и запросы вышестоящему, что делать. А время уходит, пока вышестоящий со своим начальством связывается, а инфа искажается по пути, а видно сверху хуже, в общем, результат ясен. В сорок первом такое бывало чрезвычайно редко, поскольку инициатива оказалась фрицевской, но вот в сорок четвертом — обычным делом. И перестроиться немцы так и не сумели, проиграв войну.
Слышал, что так шахматист Алехин любил играть. А сам он говорил: «Я просто заставляю своих противников при каждом ходе мыслить самостоятельно». То есть используя ту самую предсказуемость оппонента, выводил на ситуацию, когда «стандартное» решение будет ошибкой.
Остается малость: придумать, как загнать туда фрицев. Вот тех, конкретных, на том берегу. Пока только в плане «языка». А что дальше — посмотрим.
Предки рассказать успели: тут товарищи с Волховского отличились. Там не река, но болота, и фрицы так озверели, что ночью сидели в траншее, а спали днем. Так наши полили их напалмом, устроив поджарку-гриль, в полосе двух дивизий, на тысячу тушек сразу. Ну и что нам это даст, если… Ха, а решение-то есть! Что нужно приготовить?
Дано: нас пятеро — я, Брюс, Влад, Андрей, Рябой. Еще двадцать две недообученные «пираньи», с семью комплектами снаряжения (на «Воронеже» было двенадцать на всех и три резервных). Еще взвод обеспечения. Еще обещание полной поддержки от сухопутных, что могут выделить. Ну и кое-что из снаряжения и оружия двадцать первого века (дивизиона «Смерчей» нет, а то не стало бы ни фрицев, ни проблемы).
Что нужно: эскадрилья, а лучше полк У-2 с «огненной» загрузкой. Артиллерия, со станцией звуковой разведки. Десять больших лодок и десять же добровольцев-сорвиголов. Двухсотметровый трос — один, а лучше несколько, на каждую выловленную рыбку. Лебедку или десяток солдат поздоровее, чтоб вытягивали. Ну и по мелочи…
И, естественно, договориться обо всем с сухопутными и летунами, пользуясь их обещанием, и своим грозным мандатом от НКВД.
Если все выгорит — а я думаю, что выгорит, — то нас ночью ждет удачная рыбалка. А у фрицев это будет Варфоломеевская ночь!
Старший лейтенант Смоленцев Юрий, «Брюс».
То же место, через полсуток.
Шевели ластами, тюлень долбаный!
Так и хочется рявкнуть, но нельзя. Поскольку во рту загубник, а ластами мы и так шевелим. Тащим за собой не трос, а линь, тонкий, легкий, только б выдержал, зараза, когда дернет!
Со мной в паре — Мазур. Ага, К. Мазур, я чуть не охренел, когда это в списке увидел. А тебя не Кирилл зовут? Нет, Константин, тащ лейтенант (старшого мне только что дали, за Петсамо). Да так, боец, просто знал я одного, Кирилла Мазура! Конечно, знал, «пиранью» бушковскую читая. Может, и вырастешь ты в акулу, лет через десять, если живой останешься. А пока что ты и на акуленка не тянешь, салага. Ну не дергайся ты под водой, устанешь! И что важнее, так ты быстрее расходуешь кислород.
Слева Влад, справа Андрей. Тоже каждый в паре с местным. Рябой и командир остались в резерве, мало ли что. Тем более, надо кому-то и за снайперов поработать, наши все лучше владеют что ВСС, что СВУ. Снайперы не только для подстраховки, но могут и пристрелять оружие через водную преграду в конкретных метеоусловиях: когда начнется, надеюсь, фрицев не всполошит пара лишних жмуров в траншее.
Хоть с компасом местные не путаются. И с часами. Не зря, выходит, мы с ними вместе ныряли. Кстати, напарники приказ имеют, если со мной, с Владом, с Андреем чего случится, прицепить тело к тросу, дать сигнал на эвакуацию, и самим назад, не геройствуя, прижимаясь ко дну. Наши по всему берегу предупреждены, что из воды могут лишь свои вылезти — оказать помощь, прикрыть огнем. Но надеюсь, отойдем штатно. И удочки наши на рыбку, а не нас самих.
Время! Тоже, кстати, отрепетировано, на ближнем водоеме, с этим самым линем, за сколько можно эту дистанцию одолеть (Рябой плыл, чтобы мы отдохнули). Вот он, фашистский берег. Мы не выходим, ждем у дна, где рыбка? Ну вот, наверху, похоже, началось!
Алярм! Тревога! От русского берега сразу десять больших лодок! В каждой человек по двадцать! Разведка боем?
Фрицы, подъем! Занять позиции, огонь из всего, что стреляет! Пулеметы, винтовки, даже шмайсеры. Вот только с минометами облом, только начали, как сразу русская артиллерия засекла, давит не траншеи с пехотой, а тяжелые огневые средства. Не хватало еще, если лодки быстро слишком разобьют! И нам неохота всплыть глушенной рыбой.
Стреляют. Да когда же это кончится? Ребят жалко. Хотя знали, на что шли. И всего их десять, по одному на каждой лодке, остальные чучела. Но ночью, на дистанции, хрен отличишь! И палки как винтовки торчат. Но время же! Вблизи и увидеть можно, что лишь один человек гребет, на корме сидя. И как гребцам назад через всю Неву плыть, вода все ж холодная! Хотя не только добровольцев отбирали, но и тех, кто плавает хорошо, и пояса дали пробковые каждому.
Зарево даже под водой видно! Совушки наши, У-2, прилетели с напалмом! Вдоль берега, строем. Задача поставлена была — берег полить, от сих и до сих, вот только в воду не дай бог! Нам под свое же попадать — слышал, запустили здесь в производство не просто бензин с загустителем, а подлинно адскую смесь. Если неорганический окислитель добавить и еще что-то, то будет в итоге гореть даже без воздуха, а при тушении водой лишь вспышка, взрыв и еще жарче! И куда же податься фрицам из траншеи? Сейчас рыбка пойдет, только успевай хватать!
Человек по природе огня боится и от огня бежит, если он не профессиональный пожарный или псих-пироман. Помню, было у нас в учебке такое зверское упражнение: на тебя надевают толстый бушлат, плескают на спину что-то напалмоподобное и поджигают. И ты должен быстро упасть и плотно прижаться спиной к земле, тогда погаснет. Мандраж, конечно, но если правильно сделать, не обжигает ничуть, ну и солдатик рядом с огнетушителем наготове, и санинструктор, как положено. И вдруг один из молодых, вместо того чтоб падать, бежит и орет, голову потеряв! А за ним «пожарный» с огнетушителем, догнать не может. Пламя разгорается, сейчас двухсотый будет, даже не трехсотый, эта горючая гадость и вязкая, и липкая, и текучая, сколько процентов ожога смертельно, у нас в части всяких медицинских ухищрений нет, пока до госпиталя довезем!
