ответ, задумчиво спросил:
– А зачем мне эта философия? Может, лучше будет вернуться в общагу, а там заняться матешей? Всё равно по философии у меня будет зачёт только в конце, а по математике контрольная уже на днях…
Рафаэль запустил руку в свою сумку и достал оттуда плитку шоколада, которую ему прислала сестра. У неё за каждый концерт набиралась целая гора обожателей и маленькая тележка всяких вкусностей, которые она не любила. Мол, сладкое повлияет на её фигуру, и тому подобное. Потому Рафаэль был совсем не против съедать все вкусности на пару с отцом. И тот, и другой слыли редкими сладкоежками, так что надолго в доме сладкого не хватало.
Впрочем, сейчас его как раз было даже слишком много: видимо, отец не справлялся с ним, и сестра то и дело отправляла братишке сладостей вместе с наличными. Первое чисто для души, а второе – на необходимые расходы. Например, на оплату жилья и прочие мелочи жизни. В конце концов, одними сластями сыт не будешь.
В последнем письме, что пришло Рафаэлю, сестра расписала много новостей. О работе отца над новым законопроектом в сенате, о походе в театр с братом, и о прелестном поклоннике, который подарил ей пурпурные розы… И больше всего Рафаэля задела новость о новом кавалере сестры с пурпурными розами. Отчасти, Микульев был рад за свою сестру, которой достался такой поклонник, а с другой ему хотелось приехать домой немедля и пнуть его за то, что тот занял большую часть письма от сестрёнки.
Впрочем, сейчас Рафаэля должна была беспокоить только учёба. А сестра могла за себя постоять без особых проблем. Как-никак, дочь видного сенатора.
– Будешь? – спросил Рафаэль, протягивая кусочек шоколадки своему собеседнику. Но тот никак не отреагировал на эту подачку. Его взгляд больше привлекал стоящий неподалёку клён. И этот взгляд юноша принял за ответ, после чего смело запустил себе кусочек в рот.
Собеседник внезапно, забыв о том, что он идёт вместе с Микульевым, со всех своих ног бросился к дубу, и с усердием стал его обнюхивать, будто надеясь в нём что-то найти. Рафаэль с любопытством стал наблюдать за ним, пытаясь понять, что это всё-таки было за существо.
После того, как юноша решил вернуться к себе в общежитие, он успел дойти лишь до крыльца, когда он встретил этого небольшого зверька, размером с трёхлетнего ребёнка. Внешне существо было чем-то похоже на ежа, о чём свидетельствовали многочисленные длинные черные иголки с белыми концами. Но его шерсть, которая просвечивалась под иголками, казалась настоящим шёлком, который нельзя было потрогать. Иглы покрывали даже мордаху существа, оставляя неприкрытыми лишь маленькие чёрные глаза-бусинки и здоровый розовый нос. Лапы у него были короткие, но с длинными и острыми когтями, которыми оно сейчас, прямо на глазах Микульева, драло тот самый дуб. Внешне, это чем-то напоминало ежа, но вот его длинный хвост, также покрытый иглами, уже заставлял его сомневаться.
Мысленно Рафаэль всё равно считал его ежом, ведь он не знал других существ с иглами из спины. Хотя длина иголок и нос заставляли его задуматься над принадлежностью этого зверя к ежам. Впрочем, он явно был травоядным, раз отказался нападать на парнишку тогда. Он просто следовал за Микульевым, будто ожидая от него чего-то. Но, как оказалось, это явно была не шоколадка.
Сам же парнишка не имел ничего против того, чтобы за ним следовали, даже если это был простой ёж. В конце концов, что плохого в одном зверьке? Не задирает, не разговаривает на какие-то тяжёлые и неподъёмные темы, не подкалывает с недобрыми намерениями… идеальный друг.
«Может приручить его? – подумал Рафаэль. – Всегда мечтал о собаке, а тут полноценный ёж… Грех не взять!»
Подумать, конечно, юноша подумал, но как приручить такого зверя – та ещё задачка. Микульев прежде не приручал никого, и уж точно не знал, как подступиться к неизвестному ежу. И едой его явно не удастся привлечь: во-первых, хвостатый уже отскрёб кусок коры, а во-вторых, у Рафа кроме шоколадки при себе ничего не было. Так что союз с юным недо-магом ему был невыгоден.
Ради интереса, Раф, скорбя сердцем о своей прелести, отломил маленький кусочек шоколадки, и положил его рядом с ежом. Тот хоть и был занят своим обедом, но с интересом наблюдал за сыном сенатора. И когда шоколадка оказалась рядом с ним, хвостатый зверь наклонил голову на бок, будто изучая подачку, а затем с прежним желанием принялся грызть дубовую кору.
Микульев грустно вздохнул. Видимо, ему не было приручить ежа сейчас. Иных идей для приручения у него не было.
– Республиканец, – послышался леденящий душу голос откуда-то позади, который в последнее время только и доставлял Рафаэлю неприятностей.
Ёж, услышав этот голос, подскочил, упал на четвереньки и ощетинился. Затем, увидев противника, поспешил убраться прочь, будто почувствовав от этого чудовища серьёзнейшую угрозу, оставляя Микульева наедине с пришедшими по его душу проблемами…
При дворах Агнессэ в особом почёте были маги-эксперты, которые разбирались в магических аппаратах и заклинаниях. И если для простых дворян такой маг был лишь показной фигурой, то при короле маг-эксперт был чуть ли не первым советником. Таких магов называли Королевскими Магистрами. И так вышло, что у предыдущего Королевского Магистра Дало не было наследников, которые были способны продолжить его род и служение королю. И потому, после более чем шестидесяти лет служения королевству, когда Королевский Магистр отошёл в мир иной, его место при дворе стало вакантным. Последней волей Королевского Магистра Дало стала просьба найти достойного кандидата на эту роль в течение года. Но при дворе начали задаваться вопросом: а правда ли им нужен новый Королевский Магистр на замену старого? Услышав эти мысли, король решил лично удостовериться в том, что маг при дворе был действительно необходим. Но пока до МИМа он так и не добрался.
И именно тогда же объявился Иден, который нарёк себя достойным наследником дела старика Дало. Многие в первое время над ним смеялись, ведь ни у кого другого бы не нашлось столько наглости, чтобы объявить себя не только наследником дела Королевского Магистра, но и взять его фамилию. Однако, его магический потенциал заставил многих заткнуться. Элементарная магия этого самого Идена оказалась настолько мощной, что Огненный Импульс приобрёл не привычный всем огненно-красный цвет, и даже не ярко-голубой, характерный для мифических архимагов. Его огонь был чёрным, и один выстрел этой магией стёр в порошок не только поставленную перед ним мишень, но и
