костюм. — прощебетала девушка. — Рядом с тобой свободно?
— Прости, но я занял место для Олега, — развожу руками. — А рядом сядет кто-то из родителей, так что…
— Нет проблем, мы все равно хотели занять первые ряды, — белозубо улыбается одноклассник. — Рад увидеться.
— Ага.
Парочка уходит.
Олег залетает в зал за минуту до концерта: жмет ладонь, торопливым шепотом сообщает, что нового в мастерской, кого из механиков уволили, кому нашли замену. Кто воровал с работы инструменты, кто таскал и продолжает таскать из холодильника чужие обеды, и на кого пытается это спихнуть.
— Не хочешь наконец устроиться к нам? — спрашивает он под конец.
Я хочу, очень хочу. Я умею крутить гаечные ключи, и мне даже хватает технических знаний, чтобы знать, где и когда делать это на реальном автомобиле. Но в ту жизнь, которую я веду сейчас, совершенно не вписывается работа в мастерской. Как я объясню, что смогу приходить только в девять, и физически не способен проснуться раньше, потому что мое сознание находится в другом мире? А как расскажу, что в любой день могу пропустить работу, потому что в некоторых зонах мира Парящих островов просто невозможно заснуть, чтобы вернуться в этот мир?
Концерт продолжался битых полтора часа. Я поблагодарил себя за предусмотрительность — благодаря ей я наслаждался саксофонным концертом, а потом смотрел подготовленные сценки, а не слушал доносящиеся с заднего ряда шлепки мясистой ладонью и скулеж Гоши.
Наконец нас приглашают подняться на сцену и каждому поочередно вручают аттестат. Яне и Валере дают красные аттестаты, остальным — обычные.
Учителя делают вид, что мы важны для них, говорят, что нас будет не хватать, но вряд ли кто-то пару лет спустя вспомнит, как нас зовут. Здесь и сейчас находятся четыре одиннадцатых класса, и каждый год будет выпускаться столько же. И все — «особенные».
Хотя, возможно, из-за Кошмаров школы и университеты нашего города закроют вовсе, и выпуск 2024-го года станет последним.
— Напоследок хочу сказать нашим дорогим выпускникам: берегите свое здоровье! Не допускайте повышенного стресса, и если вам вдруг покажется, что со здоровьем что-то не так, сразу же идите в больницу. Как вы знаете, в городе участились случаи нарколепсии, когда люди не могут проснуться. Понимаю, что вам хочется свободы, но если вы снимаете квартиру, на всякий случай оставляйте адреса своим родственникам. Поддерживайте контакты с друг другом и родными…
Директор продолжала свою речь, а я усмехался.
«Нарколепсия», ха! Они по-прежнему пытаются приписать проблему людей, которые засыпают и не просыпаются, к давно существующей болезни.
Едва вытерпев прощальные слова, шагаю на выход в толпе выпускников.
— Артур! Артур! — зовет Яна, когда я выхожу на крыльцо школы. А когда оборачиваюсь — мило улыбается. — Придешь вечером в кафе?
— Разумеется, — равнодушно киваю я.
Само собой, никуда идти не собираюсь. Главное я уже получил. Лишенный корочки аттестат, сложенная бумажка, говорящая о том, что я окончил одиннадцатый класс и сдал четыре экзамена, была со мной.
Я попрощался с теми немногими, с кем хотелось снова встретиться, и пошел на остановку.
Привычно дождался автобус. Привычно осмотрел салон и не заметил нигде видеокамеры.
Пока ехали, ужратый в хлам мужик скандалил с женщиной, которая сделала ему замечание. Я спокойно стоял в проходе, но когда мужик пошел на выход, едва не налетел на меня. Я ловко сместился в сторону, увернулся, позволив ему растянуться в проходе.
Даже это происшествие меня не растормошило. Думал, ничто не может изменить мое меланхоличное настроение, но тут водитель громко выматерился, вдавил тормоза и вывернул руль.
Салон заполнили крики:
— Что за…
— Ты что творишь, тупоголовый баран⁈
Автобус пошел юзом, но избежать столкновения с препятствием не смог: машину тряхнуло. Я единственный, кто не завалился на соседа, не стукнулся о спинку сидения перед собой и не вылетел в проход. Я по-прежнему держусь за поручень и стою на ногах так крепко, будто врос в пол автобуса.
Когда машина остановилась, я дошел до водителя и посмотрел в лобовое стекло.
Автобус сбил тварюгу размером с быка. Кошмар походил на откормленную гиену, если бывают гиены с чешуей на морде и короткими толстыми рогами.
Тварь ворочалась на асфальте — столкновение не прошло для нее бесследно. Но поднялась и зарычала, дергая по асфальту невозможно длинным, почти пятиметровым шипастым хвостом. На нас сквозь лобовое стекло пялились жуткие черные глаза.
Достаю из кармана черную медицинскую маску, которую ношу с собой ради таких вот случаев, и которой еще ни разу не воспользовался. Надеваю.
Может, я не самый хороший человек в этом городе, но если я не остановлю эту тварь, она убьет и водителя, и пассажиров, и будет убивать других людей, пока ее не расстреляют из автоматов те ППС-ники, которые при виде такой жути будут способны целиться и стрелять.
Я не герой. Но вряд ли в радиусе пары километров от нас существует другой человек, у которого есть шансы остановить монстра.
— Открой-ка мне дверь, — командую я водителю. Тот таращится на кошмар в полном шоке, и только поэтому послушно открывает.
Выхожу из салона, вдыхаю пыльный горячий воздух.
Солнце жжет кожу, но твари, которая рождена в сумрачном мире, еще хуже — только сейчас замечаю, что ее глаза сощурены, а на морде — ожоги. Значит, ей тоже несладко.
Ну, понеслась.
Глава 2
Выхожу из автобуса в тонких бриджах, в очках и маске.
В первую очередь нужно убедить тварь напасть на меня и только на меня.
Не отводя взгляда от гиены, наклоняюсь к бордюру и, поднатужившись, вытаскиваю бордюрный камень. У обычного человека такое вряд ли получилось бы, но у меня выходит.
Кидаю камень в Кошмар так сильно и быстро, как только могу. Кусок бордюра впечатывается в шею кошмара — гиена успела дернуть головой, уклоняясь. Правда, приятного в том, чтобы получить по морде камнем, наверняка нет.
Кошмар скалится и утробно рычит, будто машина с проржавевшим глушителем.
Мне точно удалось привлечь внимание и противника, и пасажиров. Не то, чтобы я был от такого в восторге.
Монстр взревел и кинулся ко мне. А я бросился бежать к гаражам, мимо которых проезжал пару раз, садясь на этот автобус. Там точно нет камер, и можно будет спокойно расправиться с Кошмаром.
В нашем мире таких, как я, ловят и используют «во благо государства». Сбрендивший парнишка, который вышел из автобуса и дал
