Да, но мне уже как-то неловко…
— Пустое. Спрашивай.
— Ладно, — решилась девушка, — Мастер Полчек, что с нами будет? Ну, после? Вот мы доплывём до Корпоры, доберёмся до Гнездовища, я развею иллюзию, Вечна вернётся к разумным Альвираха… Это всё понятно. Но что будет с нами?
— Скорее всего, после этого никаких «нас» не будет, — сказал спокойно Полчек. — Ведь связавшая нас задача будет выполнена. Будут драматург без театра и птаха без ордена, которые пойдут своими дорогами. На самом деле ты хочешь спросить, что будет с тобой.
— Наверное, да. Фаль говорила, что я изменюсь. Стану кем-то другим, не той Завирушкой, которая веселилась с ней на сцене.
— Ты становишься другой в каждый момент своей жизни, — улыбается Полчек. — Ты меняешься. Однажды ты увидишь в зеркале совсем другого человека, который будет вспоминать тебя сегодняшнюю с недоумением: «Как, неужели это была я?» Такова судьба всех, кто шагает по своему пути от рождения к смерти. Может быть Лодочники, нефилимы или иные мистические твари устроены иначе, но мы, смертные разумные, так. Мы не просто смертны, мы умираем каждый миг. Каждый удар сердца вычёркивает нас из жизни и создаёт заново, немного другими. Ты уже не та девушка, что вошла в эту дверь пять минут назад. И выйдет из неё не та, что стоит сейчас передо мной. Хочешь вина? У Лодочника неплохой бар.
— Наверное, — вздохнула Завирушка, — вы тоже разговариваете не с той девушкой, которая стоит перед вами, а с какой-то другой. Может быть, я однажды ей стану. Она вспомнит ваши слова и поразится их мудрости. Но сейчас я просто ничего не понимаю. И мне просто страшно. И нет, я не хочу вина.
— Тогда мне остаётся только сказать то, что ты хочешь услышать, — Полчек отхлебнул из бокала, — «Всё будет хорошо, девочка. Ты исполнишь свою миссию и будешь жить долго и счастливо».
— Это правда?
— Ну, разумеется. Одна из. Я удовлетворил твоё любопытство?
— Не знаю, — призналась Завирушка. — Но мне стало легче от того, что вы сказали эти слова. Спасибо, Мастер Полчек.
— Обращайтесь, юная леди. У меня много слов, и мне ничуть их не жалко. А теперь я, с твоего позволения, вернусь к порче бумаги.
Полчек склонился над столиком и заскрипел пером. Завирушка некоторое время смотрела на него, а потом тихо вышла из каюты.
Третий игрок:
— Мастер, а правда, что будет с Завирушкой, когда мы доиграем?
Первый игрок:
— Ого, сегодня из тебя так и сыплются философские вопросы! Что происходит с героями фильма после финальных титров?
— Про них снимают сериал или сиквел! Тебе бы только смеяться, а я серьёзно. Я, может, за неё переживаю!
Мастер:
— Завирушка останется жить в тебе. В этом смысл игры — прожить кусок другой жизни, сохранив в себе результат. Как совершенно верно сказал тебе Полчек, ты изменишься. Уже изменилась. Стала немножко Завирушкой и никогда уже не перестанешь быть непосвящённой птахой, актрисой бродячей буффонады и подругой смешной гномихи-на-ходулях. Твоя жизнь стала больше на жизнь Завирушки. Ты ей дала эту жизнь, и ты же её получила. Если однажды сможешь это осознать, то поймёшь, почему мы собираемся за этим столом и кидаем на него кости, а не двигаем мышкой перед монитором.
— А вы, как же вы? У вас ведь нет персонажа?
— У меня есть целый Альвирах, девочка! — смеётся Мастер. — Однажды я уйду туда, а вы будете меня навещать…
Четвёртый игрок:
— Не стоит об этом, отец. Давай лучше вернёмся к игре.
Тревожный колокольный бой пронизал все помещения «Безумного Крылодыра», игнорировать его не мог даже увлечённый вином и творчеством Полчек.
— Что за шум? — спросил он недовольно, входя в рубку. — Я, в конце концов, работаю!
Лодочник обвёл взглядом собравшихся и сказал:
— Уважаемые пассажиры. Обычно мы не интересуемся, какая нужда привела вас на наши пути и что заставило заплатить нашу цену. Нам нет дела, бежите ли вы или догоняете, скрываетесь или преследуете, и что мешает вам купить билет на обычный корабль. Нам нет дела до властей Альвираха, его законы не работают за Краем, его правители здесь никто. Лишь Киноринх, Великий Червь, Проницающий Грань, властен над нами и теми, кто взошёл к нам на борт. Однако сейчас я вынужден сделать исключение.
— Почему? — спросил Вар.
— Нас преследуют.
— Кто?
— Пока они слишком далеко, чтобы я их разглядел, но любой, кто может следовать за краевым проницателем здесь, весьма опасен. Тут нет простых путей и нет безобидных существ. Поэтому я вынужден спросить, не разозлил ли кто-то из вас силы, достаточно могущественные, чтобы пренебречь недовольством нефилима смерти и напасть на его демиурга?
Все переглянулись между собой и посмотрели на Завирушку.
— Что вы так на меня уставились? — спросила она дрожащим голосом. — Я вообще никого не злила! Я даже не знаю никого такого!
— Зато они о тебе знают, — мрачно сказал Вар.
— Боюсь, уважаемый Лодочник, — пояснил Полчек, — такая вероятность существует. Можем лишь заверить, что не ожидали такого настойчивого преследования и не собирались доставлять вам неприятности.
— На борту «Безумного Крылодыра» вы находитесь под моей защитой, что указано в пункте три-пять договора. Однако силы мои не беспредельны, поэтому прошу вас приготовиться к самостоятельному спасению своих жизней, если таковое понадобится. Любая помощь может оказаться не лишней — судя по тому, что преследователи нас догоняют, сила их велика. Проницатель идёт полным ходом, а это весьма быстрое судно.
Палуба под ногами действительно вибрирует сильнее, чем раньше, а пыхтяще-щёлкающие звуки из трюма стали громче.
— А нельзя как-то ещё ускориться? — спросил Вар.
— Нет, мы достигли предела, который позволяют ходовые машины. Однако преследователи приближаются. Приготовьтесь, возможно, нас ждёт бой.
— Я никогда не против драки, — улыбнулась в усы Спичка, доставая из-за спины секиру.
— А я против! — пискнула Завирушка. — От моей дикой магии одни неприятности! Никогда не угадаешь, что она выкинет!
— Мы не беззащитны, — сказал Полчек, перебирая длинными пальцами бусины в причёске, — но если есть возможность удрать, то лучше ей воспользоваться. Драки отвлекают меня от творчества.
— Я предпочитаю торговаться и договариваться, — добавил Вар. —
