Глава 1
Если идти по шпалам…
— А эти вам как? — Стефтан при помощи длинной рейки подвинул к Ингвару очки.
— Да, пожалуй, подходят, — Ингвар нацепил прибор на нос и посмотрел на висящий на стене плакат «Техника безопасности при такелажных работах в трюме». Он выполняет роль оптометрической таблицы. — Остановимся на них. А те, вторые, возьму в запас. Очки — штука хрупкая, а дорога предстоит дальняя.
— Вы нас бросаете? — вздохнул доктор. — Я надеялся…
— У нас свой путь, док. И свои задачи.
— Уважаю вашу целеустремлённость. Если захотите вернуться, найдёте нас где-то на реке…
— Нет, — покачал головой Ингвар. — Это плохая идея. Насчёт реки. Лето идёт к концу, скоро осень, а там и зима. Санд говорит, что река замерзает почти до самого устья, а вмёрзший в лёд пароход — лёгкая добыча.
— Для кого? — удивился Стефтан. — Мы медицинское судно, о нас уже знают по всей реке!
— Именно, док. Все знают, что у вас жратва и медикаменты, и чем ближе голодная смерть, тем реже вспоминают о совести. Кроме того, многие уже додумались до сокращения агрорадиуса путём упражнений. Мы с тобой сидим за одним столом, а если бы ты получше старался, то сидели бы на соседних стульях.
— У меня мало времени для тренировок! У меня практика! — возмутился доктор. — На каждой стоянке тащат больных! Все свободные каюты заняты под стационар! Если я буду просиживать зад на палубе, кто будет их лечить?
— Стопэ-стопэ, док, я не в упрёк. Просто объясняю. За месяц рейса даже наш раздолбайский экипаж почти победил агрорадиус. А кое-кто весьма глубоко мотивированный, не буду показывать пальцами, уже спит в одной каюте.
— Не только в каюте, — подтвердил Стефтан, — но и в кровати. Санд с Бояной недавно приходили ко мне за контрацептивами.
— Вот видишь! Лысая тоже от нас с пацаном в одном шаге пасётся. Правда, так его и не делает. Не то опасается, не то притворяется. Мотивы человека с гвоздём в башке понять трудно. Я это к чему говорю? Мы не монополисты. Те, кто сможет преодолеть радиус и действовать сообща, получат большое преимущество, а значит, будут стараться. И угадай, кто первый встанет плечом к плечу против враждебного мира?
— Кто?
— Какие-нибудь бандюки.
— Вы ужасно думаете о людях, Ингвар!
— Я о них вообще не думаю, док. Я их знаю. Без понятия, почему до Катастрофы было не так, но сейчас мир возвращается к видовой норме «Человек человеку волк позорный», а в ней я настоящий эксперт, поверьте. Пяток рейдеров, не пожалевших сил, времени и нервов на боевое слаживание, легко натянут на кукан целый район, выстроив себе бандитский парадиз с грабежом, террором, рабами и наложницами. Душана будете вспоминать со слезами умиления: он-то был просто маньяк, а от этих так легко не избавиться. Потому что одиночки против группы побеждают только в кино, да и то не в вашем.
— Но почему именно бандиты? Почему не… сельскохозяйственные общины, например? Коммуны? Сообщества горожан?
— Потому что мотивация, единоначалие и короткая петля обратной связи. Сокращать агрорадиус сложно, муторно и неприятно. Чтобы был результат, надо держать себя на грани срыва часами, это дискомфортно, почти болезненно. Какая-нибудь коммуна сельских тружеников на такую самоотверженность не способна, а атаман разбойников просто скажет: «Так, а ну-ка быстро садитесь в круг и ползите друг к другу на жопах, пока пена изо рта не пойдёт. А кто будет сачковать, получит от меня по тыкве». И они сядут и поползут, потому что по тыкве больно. Ну, и потому, что преимущества очевидны: можно пойти к тем же колхозникам толпой и отнять у них всё, что они там себе в амбар натрудили. Очень мотивирует. Кроме того, у рейдеров больше времени на упражнения, им репу сеять не надо. Так что, док, в тотализаторе я бы поставил на бандитов. Со временем самые вменяемые из них сообразят, что грабить, не давая ничего взамен, стратегически невыгодно. И переквалифицируются в баронов с дружиной. Будут давать защиту и собирать налоги, став зародышами протогосударств, но вы до этого не доживёте. Потому что вас убьют и ограбят, как только на реке встанет лёд.
— И что же нам делать? — расстроился Стефтан.
— Уходить в море. Это корыто чисто речное, не годится даже для каботажа, но, если начнёте прямо сейчас, то к зиме наверняка найдёте какой-нибудь брошенный кораблик. Санд его починит и станет шкипером, а кто-нибудь из благодарных больных наверняка захочет в матросы. Море вас защитит и прокормит, а пираты появятся не сразу — при отсутствии торговых морских перевозок пиратство не окупается. Будете ходить вдоль берега, лечить больных, мародёрить порты, ловить рыбу, меновую торговлю организуете. Разве плохо?
— Ну, когда вы так говорите…
Доктор не скрывал своей неуверенности.
— Верьте мне, док, я как старый контрабандист в криминально-коммерческом каботаже разбираюсь. Пока нет береговой полиции, погранцов и таможенной службы — это золотое дно. Ловите момент.
— А вы точно не хотите остаться? Мне было бы спокойнее с вами. Да и вы бы не остались без медицинской помощи, если что…
— Простите, док, но моё шило в жопе — не медицинская проблема. Это врождённое. Так что завтра я вас покину.
— Может, хоть мальчика оставите? Вас ждёт опасная дорога, а он ещё совсем ребёнок…
— Он не хочет, — вздохнул Ингвар.
* * *
— Уверен, пацан? — Ингвар пристально смотрит мальчику в лицо. — Здесь ты в безопасности, в тепле, одет-накормлен. Люди неплохие, не обидят. Увы, я не смогу тебе гарантировать ни комфорта, ни безопасности. Скорее, могу гарантировать их отсутствие. Я собираюсь преодолеть несколько тысяч километров по постапокалиптической пустоши в поисках того, чего, может быть, давно уже и нету. А у этого мира, похоже, всё-таки есть шанс. Такие люди, как Стефтан, Санд, Бояна, дают на это надежду. Может быть, у них получится, может быть, нет, но перспективы, пожалуй, понадёжней моих. Ну что, останешься тут юнгой? Глядишь, дорастёшь потом до старпома.
Мальчик судорожно замотал головой.
— Точно? Хочешь идти со мной? Спать под открытым небом, питаться одной кашей, мёрзнуть и уставать, рисковать жизнью?
Мальчик отчаянно закивал, глядя на него умоляющими глазами.
— Да у тебя шило в заднице как бы не побольше моего. Ладно, по себе знаю, запретами тут не поможешь. Если оставлю тебя, ты же всё равно сбежишь, верно?
Мальчик нахмурил брови и решительно кивнул.
— Да, блин, засада. Сам такой был в твоём возрасте. Впрочем, почему был? Я и сейчас такой. Ладно, собирай вещички, завтра сходим на берег.
* * *
— Пора прощаться, — сказал Стефтан. — Удачи вам в вашем путешествии. А эта странная женщина тоже с вами?
— Она стоит на палубе с рюкзаком, так что, наверное, да, — пожал плечами Ингвар. — На вид она большая девочка, может идти куда захочет.
— Тогда вот вам упаковка таблеток от мигрени. Не могу с уверенностью оценить клиническую эффективность, но с тех пор, как она их принимает, ночами тихо. На две недели хватит, больше у меня нет. Не выбрасывайте упаковку, может, найдёте неразграбленную аптеку. Я набросал вам список самых простых препаратов с дозировками на вас и мальчика — антибиотики, обезболивающие, противовоспалительные, от желудочных расстройств и так далее.
— А вот за это спасибо, док, это нам пригодится!
— И вот небольшая аптечка, там тоже написано, что зачем. Счастливого пути, Ингвар.
— И вам, Стефтан. Надеюсь, вы прислушаетесь к моим словам и пойдёте к морю. Вам решать. Бояна, Санд, пока!
— Прощайте, Ингвар! — откликнулась девушка, а новый шкипер просто рукой помахал.
* * *
— Пойдём, пацан. И ты, Лысая Башка, куда ж мы от тебя денемся. Дорога ждёт. Видите развалины? Это, если верить Санду и карте, был крупнейший речной порт. Здесь переваливали большинство грузов с барж на железку и обратно. Поэтому-то мы тут и сошли, из-за железки. Зачем нам железка? Говорил же крокодил Гена: «Если идти по шпалам, то никогда не заблудишься!» Топать нам с тобой далеко, местности я не знаю, карты после Катастрофы говна не стоят, но железная дорога — надёжный ориентир. Будем держаться вдоль неё. «Почему крокодил?» — спросил бы ты, если б мог. Ну, так я тебе расскажу! Да, очередная сказка, угадал. Будет не так скучно ноги переставлять.
