встретиться перед следующими занятиями. — Сегодня вечером будет вечеринка, и ты пойдешь со мной.
— Что? Нет, абсолютно нет.
Мы стоим в очереди у фургона, и я нервно подпрыгиваю на цыпочках, обыскивая окрестности. Время истекает, и рано или поздно я столкнусь лицом к лицу с одним из них. Или, в худшем случае, и то, и другое одновременно. Часть меня хочет покончить с этим, как сорвать пластырь, но рана, которую прикрывает повязка, не маленькая и не заживает. Это смертельное ножевое ранение, и я почти уверена, что сразу же истеку кровью. И если каким-то чудом я выживу, он найдет другой способ убить меня.
Я сделала все, что могла, чтобы сдержать эти ужасные воспоминания, но я знаю, что в ту секунду, когда я посмотрю в эти голубые глаза, их уже невозможно сдержать. Они разрушат всю работу по ремонту, которую я проделала над собой за последние годы.
Зейди игнорирует мой комментарий и бочком подходит к фургону с кофе. Она знает мой заказ, потому что была потрясена, когда узнала, что я пью только черный кофе. Пришлось объяснять, что я пью кофе не ради вкуса. Для меня это волшебный эликсир, который поможет мне пережить остаток дня. Пропив его так пять лет, я уже не замечаю в нем горечи. Тем временем она наполняет сладкий напиток до краев взбитыми сливками.
— Смотри, — начинает она, поворачиваясь ко мне после оплаты наших напитков с кофеином. — Я знаю, что наша дружба еще не достигла той стадии, когда мы можем раскрывать глубокие темные секреты. Я понимаю. Мы все еще находимся на этапе мочеиспускания с закрытой дверью. Но я собираюсь поговорить с тобой немного по-настоящему, потому что думаю, что мы едем на скоростном поезде в город лучших друзей, и я хочу дать тебе немного почувствовать, что значит быть моим другом.
Это должно быть хорошо.
— У меня нет глубоких темных тайн, — делая паузу, чтобы обдумать все остальное, что она сказала, я быстро добавляю: — И я боюсь сцены. Поэтому я не знаю, будет ли у нас когда-нибудь политика открытых дверей. Я даже не могу пойти, когда кто-то стоит в кабинке рядом со мной.
Молча она жестом предлагает мне перебраться вместе с ней на другую сторону фургона, чтобы мы могли подождать, не мешая всем.
— Я не знаю, кто этот монстр под твоей кроватью, но я знаю, что он здесь. Мне не нужно было быть специалистом по психологии, чтобы заметить твое странное поведение.
Тот факт, что Зейди говорит мягче, чем обычно, показывает, насколько искренней она пытается быть. Она не пытается указать на мои недостатки, но по-своему пытается помочь. Она просто не поняла, что мне в этом никто не поможет. Ущерб был нанесен давно. Когда я сделала этот выбор, пути назад уже не было. Я знала это тогда и знаю это сейчас.
— Ты упомянула, что раньше жила в Сиэтле, так что, я думаю, у тебя здесь есть некая давняя история, от которой ты все еще пытаешься оторваться.
Не в силах сдержаться, я тревожно встаю на ноги и заправляю свои длинные волосы за ухо, когда ветер уносит их вперед.
— Зейди, это очень длинная история, и я…
Она поднимает руку, прерывая меня.
— Я не прошу тебя рассказывать мне о своих демонах, Пози. Как я уже сказала, я еще не заслужила чести услышать об этом. Мы доберемся до цели, но сейчас я буду продолжать закрывать дверь в ванную и не выпрашивать информацию, которую ты не готова дать.
Зейди успокаивающе сжимает мое предплечье.
— Что я тебе скажу, так это то, что ты не должна позволять своему прошлому разрушить возможности, которые у тебя могут быть здесь. Ты поступишь в университет только один раз. Я не хочу, чтобы ты оглядывалась назад на эти дни и сожалела о том, что тусовалась дома, когда можно было весело провести время.
Я уже живу с таким большим сожалением — как будто с удушающим количеством. Добавлять больше звучит невыносимо, поэтому я сдаюсь.
— Я подумаю об этом, ладно?
— Пози, это не тот ответ, который я искала.
— Да, ну, это лучшее, что я могу сделать для тебя прямо сейчас.
Лицо Зейди сморщилось, прежде чем она выдохнула.
— Хорошо, но никаких обещаний, что Ларк не поможет мне вытащить твою задницу из квартиры.
В течение первых трех минут встречи с Зейди она говорила со мной о Ларке так, как будто я саме ее знала. Проявив немного терпения и задав несколько ключевых вопросов, я наконец поняла, что Ларк — дочь сенатора, и они дружат с первого курса.
Их дружба заставляет меня тосковать по тем, кого я завела в Нью-Йорке. Покинуть Джульярд таким образом было унизительно. Тот факт, что я испортила свою мечту, меня смущает. Хотя моя тетя пытается утверждать, что это не моя вина, я знаю, что это так. Я отключилась и не могла справиться со всем. Было бы трудно снова встретиться с этими людьми, зная, что они знают, что я упустила возможность, которая выпадает раз в жизни.
— Ладно, сейчас только вторник, а это значит, что у меня есть пара дней, чтобы все обдумать.
— Ты действительно подумаешь об этом?
— Конечно.
Бариста выкрикивает наши заказы, и я спешу забрать их, прежде чем она попытается еще раз обвинить меня.
Она берет у меня чашку и подозрительно прищуривается на меня.
— Я не могу сказать, врешь ты мне или нет.
Поднося кофе к губам, я прячу лукавую ухмылку.
— И ты никогда этого не сделаешь, — я игриво толкаю ее плечом, прежде чем пойти к зданию, в котором пройдет мой следующий урок.
Я поднимаюсь примерно на пять футов, когда она зовет меня вслед.
— Не уходи, как будто ты гордишься собой. Ложь — очень плохой навык, в котором можно добиться успеха.
Повернувшись, я отхожу на несколько шагов назад, беспечно пожимая плечами.
— Мы все должны быть в чем-то хороши, верно?
Глава 3
Пози
Коридор, ведущий в аудиторию, в которой проходят мои занятия по истории искусств, полон студентов. Люди кружатся вокруг групп людей, которые решили, что середина коридора — отличное место, чтобы поговорить и обсудить планы на выходные. Я прикусываю язык, когда прохожу мимо них, чтобы не сделать язвительного замечания об их полном пренебрежении к своему окружению.
Это единственное здание, которое я не посетила, когда Зейди на днях водила меня по кампусу. Она сказала, что зрительный зал находится в конце
