привык к мысли о том, что его сын имеет полное право вести свою линию.
Веденеева огорчало одно. От прежних друзей Иван отошел, а из новых всего одного и завел. Да и того другом назвать у отца язык не поворачивался. Что за дружба, когда разница в возрасте составляет десяток лет? После сорока понятно, там возрастные границы уже не ощущаются. Но если тебе девятнадцать, молоко на губах не обсохло, а ты записываешь в лучшие друзья мужика, которому год до тридцатника недостает, то это очень даже наводит на размышления.
С Игорем Никифоровым Иван познакомился в институте. Оба поступили на одну специальность и еще с установочной сессии начали общаться. Отец думал, что сыну льстит внимание взрослого мужчины, тот факт, что он держит себя с ним на равных. Про Игоря Иван рассказывал немного, домой не приглашал, но вне учебы встречался с ним регулярно. В таксисты он тоже с подачи Игоря пошел.
Вечером накануне исчезновения Иван взял выходной и поехал прогуляться. По словам матери выходило, что он собирался встретиться с Игорем.
Анне странная дружба сына не нравилась еще больше, чем Александру. В отличие от него она открыто высказывала свое недовольство, не раз заявляла сыну, что ни к чему хорошему подобные знакомства не приводят.
Иван всегда считался с мнением матери, но в отношении Игоря проявлял непонятное упрямство.
«Он интересный человек, много повидал, во Франции жил, – отстаивал свое право на выбор друзей Иван. – С ровесниками мне поговорить не о чем. У них в головах только игры, фильмы и девки».
Мать пыталась убедить сына в том, что в девятнадцать лет интересы парней и должны распространяться на фильмы и девок, но Иван твердо стоял на своем. На этом их разговор и заканчивался.
Ночевал Иван всегда дома, а если задерживался где-то дольше часа ночи, то всегда предупреждал. В ту ночь он этого не сделал. Анна тоже ему не позвонила. Перед уходом сына разговор дошел до серьезной ссоры. Мать даже пыталась запретить ему покидать дом, но разве в девятнадцать лет это сработает? Иван ушел, хлопнул дверью. Анна осталась у порога, еще не знала, что видит сына в последний раз.
В восемь утра она уговорила мужа набрать номер Ивана. Тот не ответил на вызов. Александр посоветовал жене набраться терпения. Дескать, у мальчика выходной, отоспится и сам свяжется со мной или с тобой. Но этого не произошло ни в двенадцать, ни в пять, ни в семь. В девять вечера Анна позвонила сама, но телефон сына оказался выключен.
«Ладно, пусть он со мной общаться не хочет, – рассуждала Анна. – Но ведь на этот номер ему приходят заказы, а выходной у сына закончился ровно в девятнадцать ноль-ноль. Почему телефон все еще отключен?»
Она снова начала теребить мужа, заявила, что с Иваном случилась беда, иначе он непременно обозначился бы.
Веденеев и сам понимал, что дело приняло серьезный оборот, собрался и пошел в полицию. Там он написал заявление, добился, чтобы его зарегистрировали, заставил проверить все сводки за сутки, вместе с дежурным скрупулезно читал приметы в сводках. Параллельно отец подал в розыск автомобиль сына, обзвонил все больницы, а потом поехал по моргам.
Сутки он мотался по Москве, от больницы к больнице, от морга к моргу, осматривая тела тех мужчин, которые хотя бы отдаленно походили на сына. В пять утра поступил звонок от дежурного. Он сказал, что автомобиль «Хонда», синий металлик, найден в районе Старо-Марковского кладбища, предложил приехать туда и отключился. Его слова прозвучали так, что Веденеев сразу понял: сына живым он не увидит.
Анне звонить он не стал, поехал один, у ворот кладбища увидел скопление людей и аж целых три машины. Это в шестом часу утра. Тело его сразу отяжелело. Веденеев с трудом заставил себя выйти из машины. На ватных ногах двинулся к воротам.
Там его остановил щуплый парнишка лет двадцати пяти и заявил, что кладбище для посещений временно закрыто. Веденеев объяснил ему, что получил вызов. Тон молодого человека моментально изменился. Он указал Александру на мужчину в штатском и велел обратиться к нему. Краем глаза Веденеев поймал его взгляд, сочувственный, но и любопытный. Ему стало совсем мерзко.
«Не о том думаешь!» – обругал он себя, отбросил лишние мысли и направился к человеку в штатском.
Это оказался следователь Юдин. Он выслушал Веденеева и подтвердил, что «Хонда» цвета синий металлик с номерными знаками, указанными в заявлении, найдена час назад в западном крыле Старо-Марковского кладбища.
Следователь выдержал паузу и добавил:
– В автомобиле найдено тело неизвестного мужчины. Документов при нем нет, так что придется проводить опознание. Собственно, за этим мы вас и вызвали. Все надо сделать немедленно, прямо сейчас. Если будем ждать окончания всех мероприятий, положенных в таких случаях, то потеряем время. Два дня, а то и больше. Для следствия же важна каждая минута.
– Не нужно ничего объяснять, – заявил Веденеев. – Говорите, что нужно сделать.
– Мы предъявим вам тело для опознания. Если в автомобиле находится известный вам человек, то от вас потребуются дополнительные сведения. Если же нет… Впрочем, показания с вас будут сняты в любом случае.
– Куда идти?
Следователь повел Веденеева по аллее, метров через тридцать свернул с дороги к кустарнику, опустил сигнальную ленту и углубился в кусты. Веденеев следовал за ним. За этими зарослями стоял автомобиль его сына. Багажник оказался открыт, возле него и вокруг машины суетились люди.
«Зачем их тут так много? – удивился Веденеев. – Что они так усиленно ищут в багажнике?»
Сам он устремил взгляд в салон, полагал, что увидит тело на водительском кресле. Но там было пусто.
Следователь перехватил настойчивый взгляд Веденеева, отчего-то покачал головой. Он остановился, не доходя до машины, затормозил и Веденеева.
– Я никого не вижу, – не выдержал тот. – Почему мы стоим? Зачем тянем время?
– Вы не туда смотрите, – со вздохом проговорил следователь. – В салоне никого нет. Криминалистам еще предстоит его осмотреть, но это позже.
– Тогда где он? Вы куда-то его перенесли? – Задавая этот вопрос, Веденеев уже знал, какой получит ответ.
Прозрение настигло его внезапно, во рту сразу пересохло, внутри все сжалось, а сердце заколотилось как после быстрого бега.
– Он там? В багажнике?
– Да, – коротко бросил следователь.
– Боже! – Веденеев понял, что сейчас потеряет сознание.
Представлять своего сына засунутым в багажник, прямо как какой-то кулек, было жутко.
– Зря я все это затеял, – вдруг произнес следователь. – На вас уже лица нет, а что будет, когда?.. Нет, опознание отменяется. Отправляйтесь домой. Мы вызовем вас
