в специальный мысленный контейнер он не вмещался. Марина отбросила стилус.
– Так, допустим… – Пробурчала она, вбивая в таблицу цифры из нижнего диапазона для разных участков трассы.
Раньше научная работа Яворской заключалась в определении этих самых границ: Марина поняла, как разогнать или замедлить частицу с помощью полей, генерируемых КИС. Но долгое время она работала только со скоростями меньшими, чем света, чтобы избежать дождя из космических частиц, которым мог разразиться любой ускользнувший сверхбрадион4. В прошлый раз, когда её подопечных пустили по кольцу КИС в своём естественном виде, установка вышла из строя, а её ремонт занял полтора года.
– Ладно, – сказал ей тогда генеральный директор А.Ю. Горлов, – бывает. По крайней мере, ты подтвердила последнее свойство сверхбрадионов, которое не решались доказать твои мама с папой. Напишешь статью об этом и пока поработаешь в «3С», потом посмотрим.
Над пультом управления КИС с тех пор висела красная табличка с неравенством:
vсв.брад.<c 5
Ей и этого хватило. После взлёта «3С» Марина нырнула в свои ранние исследования.
Головоломка не складывалась: значения, при которых ни Земля, ни другие обитаемые миры не пострадали бы от излучаемых частиц, не позволяли вовремя получить ответный сигнал. Перебирание произвольных скоростей не привело ни к чему. Марина занялась разминкой для глаз и услышала обрывок фразы:
– … не опаздывай, а то еда остынет.
Брюнетка с выдающимися формами поцеловала Алексея, оставив пышный след цвета фуксии на его щеке, и упорхнула из лаборатории на своих высоких шпильках. Марина поджала пальцы ног: её ортопедические «тапки» иногда натирали, а такую обувь она считала настоящим орудием пыток.
– Как же её зовут? – Спросила у себя Яворская. – Алиса что ли… – Марина уточнила её имя в списке сотрудников. – Да, точно.
В Сибирь Овсянников приехал не один. По его просьбе подобрали вакансию и для супруги – гражданской специалистки, не успевшей доучиться, но и не желающей расставаться с мужем надолго. Марина не помнила, на какую должность её взяли, лишь проходя мимо рядов, обращала внимание на коллегу, точнее, на копну её смоляных волос, уложенных в замысловатую причёску.
Яворская сдула чёлку со лба, подвернула рукава рубашки и взялась за верхнюю планку диапазонов, не заметив, как в лаборатории стих шум и зажглось дополнительное освещение.
Она заёрзала в кресле, краем глаза заметила движение и вздрогнула раньше, чем успела осознать: Овсянников пялился на неё сквозь очки и посмеивался.
– Что ты делаешь здесь так поздно? – Спросила она.
– Работаю. А вот алгоритм Димона – нет: первый зонд реплицируется нормально, а на втором цикле глохнет, что б его! Я ищу ошибку, она, по-любому, есть, хоть он и не хочет этого признавать.
– В таком случае я рада, что ты согласился ему помочь.
Он угукнул в ответ и добавил:
– Ты смешно цокаешь во время расчётов, я засекал: раз в пять минут. Могу и тебе помочь, если хочешь.
Марина прикусила язык.
– Так, Лёш, говори сразу, если я тебе мешаю.
– Мне все равно, есть шумовой фон или нет. – Пожал плечами Овсянников.
Они закончили работать около полуночи. По дороге к КПП он насвистывал трещащую из каждого утюга мелодию, а она пыталась отключиться от перебора возможностей. Её разум осознал вопрос не сразу:
– Где ты живёшь? Я подвезу.
– А? Боюсь, тебе не по пути: в Шипуновском районе. Спасибо, но я…
– Да ладно, хоть Искитим посмотрю.
Марина последовала за ним в аэромобиль.
Он плавно приземлился у старого двухэтажного дома на отшибе, чуть не задев низкий парапет палисадника. Сквозь него к единственному подъезду вела аккуратно расчищенная дорожка, обрамлённая кирпичным дырчатым забором. Из-под снега выглядывали сухие цветочные зонтики и укрытые лапником кусты, их шапки искрились под включенными ближними фарами. Одинокий фонарь конусом подсвечивал мягкие падающие хлопья. В одном из окон сквозь полупрозрачную штору мигал работающий телевизор.
– Тут-то я и живу. – Сказала Марина.
– Далековато от центра. Все лучшие квартиры – подчинённым?
Алексей подмигнул. Она фыркнула.
– Дом моего детства. Тут рядом, – она указала рукой за строение, – заброшенный мраморный карьер. Мне нравилось сидеть там летом на камнях и строить гипотезы. Они почти все подтвердились.
– Наверное, и мне не помешает туда сгонять, когда потеплеет. Может тоже достигну просветления. Покажешь это место?
– Может однажды, – улыбнулась Марина. – Спасибо, что подвёз.
Она вышла из аэромобиля и растворилась во мраке.
Руднев воспринял правки Алексея лучше, чем она ожидала: утром Марина застала их в тихом обсуждении программы и не стала отвлекать. Она сконцентрировалась на коротких ретрансляторных цепочках, чтобы потом приложить решение ко всей цепи.
Упрощённая модель всё ещё не поддавалась алгоритму излучения частиц, маленькая схема из пяти ретрансляторов пестрила красными крестами рядом с ним:
Марина справилась только с отрезками «Планета-инфохаб», ступая по знакомой территории, где vсв.. брад никогда не превышала с, а черенковское излучение6 не грозило обрушиться на беззаботных обывателей. Сердце блок-схемы – «Опасная зона» – стучало слишком быстро и отправляло сигналы в никуда. По крайней мере, они не возникли при моделировании ситуации. Как Марина ни выкручивала настройки, результат оставался прежним.
– А может, они появляются за рамками событий? – Ухватилась она за мысль, но тут же её потеряла из-за пришедших Овсянникова и Руднева.
– Марин, – сказал Алексей, – у нас появилась идея по сокращению расходов.
Она оживилась в предвкушении хороших новостей.
– Я вас слушаю.
– Что, если мы выделим меньше материалов на зонды за счёт их транспортного корабля? Его можно растащить на строительные сувениры в конце.
Руднев вывел на проектор прототип транспортной ракеты с мощной пусковой ступенью, обтекаемым носом, узким стержнем и ретрансляторами, словно нанизанными на шампур. Небрежным движением руки он сбросил груз с фрахтовика, оставив лишь рыбный скелет.
– Нам потребуются конструкционные изменения? – Спросила Марина.
– Не думаю. Эти красавцы, – Дмитрий кивнул в сторону парящих зондов, – и не такое разберут на детали. Всяко лучше, чем фильтровать мусор в надежде наткнуться на металл и потом ещё дарить нашу ракету колонистам. Вряд ли они станут возиться с её ремонтом и перезапуском, просто растащат на чермет, и всё: финита иль раццо7.
Он раздул ноздри и весь расплылся, борясь с желанием чихнуть. Марина молча изучала стоимость рискующего кануть в небытие транспорта. После недолгой паузы Алексей спросил:
– У нас же каждая копейка на счету? Умники из космического агентства должны быть в восторге.
– Вот как раз с ними и Горловым мне надо согласовать вашу идею. Господа, жду от вас расчёты с конкретными цифрами, без них мне не
