Книга Ходок - Василий Седой

Как-то само собой получилось, что пока мы добирались до моего родного края (а делали мы это, если можно так выразиться, автостопом, поэтому долго), у нас все и сладилось. Маша, хоть и была чисто городской девушкой, но работы не боялась и быстро вписалась в сельскую жизнь. Про таких, как она, говорят, что ноги растут от ушей. Повезло мне с женой. У неё есть один-единственный недостаток. Она не любит, когда я выпиваю. Семь раз получилось так, что я приходил домой слегка поддатым. В итоге, у нас пять пацанов и две девчонки. Не получается, когда подвыпью, до конца себя контролировать. Вот и результат. Маша искренне верующая, поэтому ни о каких абортах и речи идти не может. Соответственно, выпиваю я от случая к случаю, стараясь при этом дома не ночевать. Вот такие вот у нас дела. В остальном она у меня из тех, кто будет подавать мужу патроны, в случае надобности. Идеал.

Ещё два слова хотелось бы сказать о нашей деревне. Поселение наше находится в самой настоящей глуши. Ближайший населённый пункт в тридцати километрах. Расположено оно среди болот и леса, на небольшой, ровной, как стол, возвышенности. Сейчас скажу крамольную вещь, за которую меня по-любому закидают тапками. У нас живут самые счастливые люди на свете. Несмотря на удаленность и прошедшие девяностые, у нас до сих пор сохранился уклад, как был при союзе. Наши люди не позволили все прихватизировать и развалить. Не дали себя завоевать и загнать под плинтус, как это случилось со всей страной. Пришлось на бумаге оформлять подобие фермерского хозяйства, где в роли фермера выступал председатель. Но это на бумаге. А так мы как жили коллективом, так и живём. И хорошо живём, зажиточно. В девяностых нас не один и не два раза пытались под себя подмять различные хитро сделанные личности и даже бандитствующие группировки. Трудно сказать, сколько этих доброжелателей, охочих до чужого добра, покоится по окрестным болотам. Много. В итоге, про нас просто забыли, предпочитая не замечать.

Праздники, подобные сегодняшнему, у нашей четвёрки давно уже превратились в своеобразный ритуал, все этапы которого натренированы до автоматизма. И в этот раз никаких изменений не случилось. Сразу, как подоспел шашлык, Кора, не доев мясо с первого шампура, целеустремленно, включив автопилот, короткими перебежками отправился в палатку. Знает человек свою норму, вот и не доводит дело до крайности. Ведь на природе под хорошую закусь не замечаешь прихода. Но мы, как я уже говорил, празднуем, согласно выработанного годами регламента, поэтому без ненужных эксцессов. Следующим на боковую отправился Сепа. Он в свое время был комсомольским вожаком в нашей деревне. Один раз даже выезжал на какой-то съезд. Поэтому к палатке шёл будто по ниточке, и это с уже закрытыми глазами.

Ваху по устоявшейся традиции мне пришлось доводить до спального места, а по сути, тащить. Оставшись один, я прибрал продукты по кастрюлям и судкам, выделенным для нас жёнами, и отправился к удочкам. Не знаю, почему, но алкоголь на меня действует не так, как на других, слабее что ли. Пьянею, как и все, но до какой-то определённой точки. Потом, сколько бы не выпил, остаюсь в одной поре. Проверено годами. Меня пытались перепить некоторые деятели, но у них не получилось. Это была какая-то биологическая загадка, не иначе. Удочки стояли, как примороженные. Оно и неудивительно, учитывая количество корма, выкинутого нами в пруд. Рыба, она ведь не совсем дурная, чтобы кидаться на голые крючки, когда вокруг валом еды. Это раньше мы удочки оставляли заряженными, а по утрам искали их по всему водоёму, с возрастом стали поумнее. Я достал свою, надо сказать, любимую снасть, нацепил кусочек картофеля, сваренного специально для этих целей, и закинул обратно. Так как светляки на поплавки были одеты с вечера, было все прекрасно видно, и фонарь не нужен. Так я и сидел в полной темноте, любуясь звездами, изредка поглядывая на поплавок. Медитация своего рода, когда находишься в нирване, ни о чем при этом не думая. Редко получается поймать подобное настроение. Быт ведь никто не отменял, да и орда детишек не позволит до конца расслабиться.

Согласно устоявшегося регламента, подходило время, когда надо было отправляться спать. Но все вдруг пошло по совершенно незапланированному сценарию.

Поплавок, не торопясь, ушёл под воду. Я схватил удилище, а в голове у меня прозвучал голос:

— Да не подсекай ты так резко, губу же порвешь.

— Ага, поучи меня ещё, как рыбу ловить, — ответил также мысленно на автомате и чуть не выронил удилище от пришедшей в голову мысли.

— Похоже, в этот раз до глюков допился.

— Сам ты глюк. Да аккуратней ты! Что ты дергаешь? Плавно надо. — В азарте начал ругаться и бубнить голос.

Карп зацепился очень даже немаленький и потребовал определённой сосредоточенности при вываживании. С трудом я смог взять себя в руки и сделать все правильно. Благо, что с вечера сачок не поленились подготовить, поэтому вытащил без проблем, если не считать таковой азартный голос в голове, комментирующий каждое моё действие и засыпающий советами.

Вытащив сачок с рыбой на берег, я на секунду застыл, пытаясь понять, чем заняться в первую очередь: снимать с крюка карпа или начать разбираться с голосом. Выбирать не пришлось, голос произнес:

— Хрен ли ты застыл? Иди взвешивай.

Я ничего ответить и сделать не успел, как раздался второй, более грубый голос:

— Герт, ты что творишь? Почему до сих пор не отсканировал претендентов?

На появление нового собеседника я отреагировал очередной мыслью:

— Блин, да здесь целое стадо голосов.

— Ух ты, хороший экземпляр только что вытащил? — Спросил грубый голос

— Ага, прямо при мне, поэтому и задержался. — Ответил Герт.

Сказать, что я находился в прострации, это ничего не сказать. Какие-то голоса обсуждают пойманную мной рыбу у меня в голове, при этом, можно сказать, практически не обращая на меня внимания. Я только хотел возмутиться, как очередная фраза Герта меня заинтересовала.

— Командир, а давай сделаем в этом кластере ходоком Санька. Тьфу ты, пропасть вселенной! Это его друзья так зовут, я про рыбака говорю. Дадим ему прилипалу и уравняем шансы с другими.

Я буквально ощутил, как у командира ролики шевелят шарики.

— А не жирно ему будет прилипалу давать? — После короткой паузы спросил командир.

— Нет, он ведь по меркам их мира пожилым считается. Пятьдесят пять лет уже, поэтому, в самый раз будет.

— Ладно, делай и пусть ему повезёт. Сильно тут не задерживайся.