вытаскивает меня из плена.
Поднимаясь на ноги, я опускаю голову, чтобы он не видел, как мне стыдно за непроизвольную реакцию организма на мужские прикосновения.
А мне стыдно. Я готова провалиться сквозь землю. Даже не сразу понимаю, что в полном молчании мужик все еще держит меня за грудь. Взгляд мой и так опущен вниз, так что мне хорошо видно, что и гость не остается равнодушным.
Спохватившись, я отталкиваю помощника и, запахивая рубашонку, отворачиваюсь от него. Нечего глазеть! И так все потискал!
— Я могу чем-то еще помочь?
В голосе его появляется бархатистость.
Точно. Понравились титьки. Наглец!
— Нет, — мотаю я головой. — Дальше я уж как-нибудь сама.
— Тогда я пойду? — с явной надеждой на обратное спрашивает он.
— Всего доброго, — гипнотизируя россыпь пуговиц на столе, желаю я ему поскорее проваливать.
Подождав чего-то еще минутку, он все-таки уходит.
Я так и стою спиной, пока за ним не закрывается дверь.
Как только клацает язычок замка, опускаю руки и выдыхаю.
И последняя пуговица, не выдержав ответственности, наложенной на нее, тоже самоликвидируется.
Да ёжкин кот!
Доволакиваю ставшие тяжелыми ноги до кресла и падаю в него. Закрываю лицо руками.
Ну это ж надо!
Нащупываю на столе мобильник и открываю приложение, чтобы вызвать такси. Я смиряюсь с ценником на поездку, хотя ехать мне всего две остановки, но такое ощущение, что все таксисты седьмого марта отбивают деньги, потраченные на букеты.
Правда, моя готовность раскошелиться никоим образом не сказывается на поиске машины. Все перегружено, и такси никак не находится. Свинский день, свинский вечер.
Приду домой — нажрусь.
Десять минут спустя Яндекс по-прежнему не может предоставить мне тачку, а я начинаю звереть. И тут вспоминаю, что у нас вообще-то есть корпоративное такси. Точнее, несколько дежурных водителей. Набираю номер телефона, и оп-ля! Мне обещают машину через пять минут. Черная чего-то там семь-семь-семь будет ждать меня на внутренней парковке.
Остается чем-нибудь перепоясать сиси, убрать документы в сейф, и надо валить из этого проклятого места. Иначе я встречу здесь рассвет.
Выкопав в ящике стола шифоновый шарфик, я драпирую свое внезапное декольте. Медленно, очень медленно запираю конверт в сейф и, подхватив сумочку, покидаю рабочее место чуть ли не приставным шагом, ожидая в любом момент какой-нибудь подлянки.
С этой работой никаких нервов не хватит.
В гардеробе у нас самообслуживание, так что краснеть мне не перед кем, главное, в камеры больно не светить. Напряжение меня отпускает, только когда я выхожу на парковку.
Черная машина уже ждет меня, бесконечно этим радуя. Я плюхаюсь на заднее сиденье и поражаюсь тому, какие тачки у нас возят сотрудников. В марках автомобилей я не разбираюсь вообще, но салон выглядит дорогим, вкусно пахнет, и тут достаточно просторно, чтобы было можно вытянуть ноги. Всегда бы так ездила, надо все-таки пользоваться привилегиями компании.
В салоне темно, нарёванные глаза начинают расслабляться, а тихая музыка успокаивает.
— Рабочая, девяносто пять, — напоминаю я водителю, который почему-то не спешит трогаться.
Любая заминка сейчас способна спровоцировать новый поток слез, поэтому я сверлю глазами затылок шофера и, видимо, этим все-таки его стимулирую.
Он заводит тачку и направляет ее к выезду с территории.
— Чего так поздно на работе? — бубня спрашивает он, когда нас выпускают из ворот.
— Пашу как единорожка, — отвечаю я в тон.
— Кем? Бухгалтер?
— Секретарь я. И чтец, и жнец, и в дуду игрец.
Он опять бубнит чего-то не разборчиво. Я переспрашиваю.
— А как же бонусы, говорю? Секретаршам от шефов обычно полагаются.
— Те, которым полагаются, — усмехаюсь я. — Не батрачат как ишаки. У моих шефов с личной жизнью все в порядке. Так что я просто секретарь, без всяких бонусов.
— Серьезно? — вдруг спрашивает водила каким-то странным голосом.
— Серьезно-серьезно, — смеюсь я.
Нашу дурацкую беседу прерывает звонок моего мобильника. Меня перекашивает. Даже если это шеф, Индия, Китай или Австралия, на работу обратно не поеду. Пусть хоть увольняют.
Но это оказывается Дашка Добрынина, тьфу, Никитина. Никак не привыкну. Я Катьку-то Коршуновой до сих пор не называю, а уже два года, как она замужем.
— Привет! — весело щебечет она мне в трубку. — Подваливай в «Амандин»!
— Не, Дашунь, не сегодня, — вздыхаю я.
— Ты жаловалась на отсутствие мужского внимания, а тут сегодня полно горячих особей! — настаивает она.
Водила закашливается, кажется, у меня слишком громкие динамики.
— Тем более, не сегодня. Я не в форме. Ни в моральной, ни в физической, я даже утратила свой макияж в борьбе за психическое спокойствие и одежду в борьбе за сохранность коммерческой тайны фирмы.
— Одежду? Это интересно! Приезжай! Ну ты чего? Катька у своего отпросилась, сейчас приедет…
— Не, точно никак. Извините, девчонки, но сегодня я хреновый собеседник.
— Да что случилось-то?
— Чего только не случилось, — сетую я. — Но самое обидное, что меня сегодня официально общество признало залежалым товаром на брачном рынке.
— Это как? — в один голос спрашивают Даша и водила.
Зыркаю на него в зеркало заднего вида, но там только отражаются вытаращенные глаза.
Ладно, он и так уже знает, что я не сплю с шефом. От того, что он узнает, что я не сплю ни с кем, хуже не станет. А мне выговориться надо.
Глава третья
— В общем, мои коллеги из лучших побуждений вытворяют такое, что твои офисные стервозы отдыхают, — заканчиваю я свои жалобы.
Дашка ржет.
— Прости, я как никто понимаю, насколько это неприятно. Но все равно не могу сдержаться. И чего они сделали с твоим телефоном?
— После того, как они в телефонной книжке не нашли контактов, не относящихся к работе, кроме отца и брата, эти ведьмы установили мне приложение для знакомств.
— Тиндер, что ли?
— Нет, новое какое-то. «Старз» тестирует новую прилогу. Мало этого, они создали мне там аккаунт и даже кому-то написали! Столько членов я в своей жизни еще ни разу не видела! Можно поаккуратнее?
Это я уже водителю, который резко вдарил по тормозам, потому что чуть не въехал в ограждение. Уши он тут греет, не дрова везет, в конце концов!
— Вот скажи, почему мужики всегда шлют свои писюны? Они точно уверены, что это лучшая реклама?
— Шлют, потому что очень ими гордятся, хотя некоторым, на самом деле, гордиться там нечем. Ты в следующий раз проси пруфы. А то они пишут «двадцать сантиметров», а где доказательства? Пусть хоть чайную ложку прикладывают! — хохочет Даша.
— Тебе смешно, а я заманалась посылать всех в бан!
Но Дашкин смех заразителен, и мои губы тоже начинают растягиваться в улыбке.
— Такие
