Быстро отворачиваюсь к окну, принимаясь пересчитывать попадающиеся по дороге фонари, чтобы успокоить нервы.
Я и сама могу получить от всего этого удовольствие. Если захочу. Я могу получить гораздо больше. Например, приглашение на какую-нибудь тусовку, где найду… все те же полезные связи…
Машина снова меняет полосу, обходя попутки.
Хватаюсь за потолочную ручку, испытывая прилив адреналина.
Посмотрев исподлобья, ловлю на себе мимолетный молчаливый взгляд, будто хозяин этой машины только что вспомнил о том, что он здесь не один.
Рассеянно мазнув по мне глазами, снова смотрит на дорогу.
Отвернувшись, делаю тоже самое. Смотрю на проносящийся за окном проспект.
Сворачиваем с шоссе, и я вдруг вижу очертания знаменитых столичных небоскребов, а когда становится окончательно понятно, что мы направляемся именно туда, сердце ускоряет ритм.
Ого…
Снова кошусь на водителя.
Кто он такой?
Минуем КПП и ныряем в тоннель, а потом заезжаем в подземный паркинг.
Я здесь не бывала, только издалека видела, поэтому когда выходим из лифта в вестибюль, стараюсь смотреть себе под ноги, чтобы не глазеть вокруг, как дикая.
Мой спутник уверенно движется вперед. Семеню следом, бросая взгляд на белую стойку администратора и стаю искусственных журавлей под потолком. Остановившись за его спиной, наблюдаю за тем, как прикладывает к замку лифта карту и выбирает… семьдесят второй этаж.
Подняв глаза, встречаюсь с ним взглядом в зеркальной двери лифта.
Противное давление внутри меня нарастает с каждой минутой.
Весь этот мрамор так ярко подсвечен, что я вижу каждый нюанс его лица. Неглубокие морщины на его лбу, легкий загар на коже, четкую линию челюсти под бородой. Зелено-карие глаза задерживаются на моих. Спокойные и неподвижные.
Я не умею так смотреть на мир. Будто ты уже везде успел. Я всю жизнь только и делаю, что куда-то спешу.
Тру вспотевшие ладони о пальто, отводя взгляд.
Лифт добирается до семьдесят второго быстрее, чем за минуту. У меня закладывает уши. Усиленно сглатываю, глядя на коротко остриженный темноволосый затылок.
Семьдесят второй этаж — длинные широкие коридоры, закатанные в один сплошной мрамор. Свернув пару раз, останавливаемся у черной двери с номером 225Б. Она обита деревом и у нее электронный замок. Проведя по нему картой, мужчина открывает дверь, пропуская меня вперед, и тут же заходит следом. Упершись рукой в стену, сбрасывает туфли и проходит в апартаменты, по дороге включая свет.
— Ванная здесь, — надавливает ладонью на стену, и в ней приоткрывается замаскированная дверь.
Снимаю туфли и, прижав к груди сумку, осматриваюсь. Стопы ноют так, что мне хочется зареветь от облегчения.
Здесь нет никаких видимых шкафов, и я не знаю, куда деть свои вещи.
Господи, здесь потрясающе…
За сплошной стеклянной стеной ночной город с высоты птичьего полёта и соседние небоскребы.
Мы что, выше облаков?
Топчась на месте, кружу глазами вокруг себя.
Вся мебель “мужская”, и она точно с каких-то выставок, на которых зависают всякие модные дизайнеры, которым платят огромные бабки за то, чтобы они обставляли твой дом чем-то немыслимо дорогим и, желательно, ручной работы.
Я на такой была. Я пыталась изучать дизайн, потому что это модно, но потом… просто бросила. Я никогда не смогу заниматься «дизайном», если не найду себе спонсора.
Достав из кармана перцовый болончик, перекладываю его в сумку и снимаю пальто, аккуратно кладя его на безликий, а значит дорогущий комод у входа. Зажав подмышкой сумку, просачиваюсь в ванную и плотно прикрываю за собой дверь.
Найдя выключатель там, где ему и положено быть, смотрю на свое отражение. На свое лицо. У меня под глазами круги, и вообще вид замученный. У меня такой вид с тех пор, как я сошла с самолета три месяца назад. Это от всей этой беготни и от постоянного страха, что Марина попросит меня съехать.
Не знаю, что тогда стану делать…
Вернусь домой? И выйду замуж за первого встречного, чтобы убраться из квартиры, в которой была восьмой на очереди в ванную? Мой отец и мачеха, ее придурошный сынок с женой и двумя спиногрызами, и моя младшая сестра.
Я готова все отдать, чтобы забрать ее оттуда. Но мне даже отдать нечего, потому что у меня своего почти ничего нет! И в городе кроме Марины у меня больше никого нет. И денег тоже почти нет, потому что в автосалон меня взяли на трехнедельную “стажировку”, за которую мне не платят!
«Нет». Ненавижу это слово.
Вся эта роскошная обстановка невыгодно подчеркивает мое платье. Оно выглядит дешевкой, а моя фальшивая «Шанель» вообще выглядит кошмаром.
— Ну? — зло кручу все ручки подряд, пытаясь включить дурацкий дизайнерский кран.
ЕМУ плевать на мое платье. И на сумку тоже, как и на меня саму.
Мою ледяные руки и проверяю, на месте ли презерватив, который всегда ношу с собой. Естественно он на месте, куда ему деться…
Закрыв глаза, выдыхаю так, что раздуваются крылья носа, а когда открываю, выхожу из ванной, прихватив свою сумку.
Гостиная-студия освещена хитрой подстветкой, которая вырывает из полумрака огромный угловой диван и два футуристичных кресла и скрывает растянувшуюся по всей стене кухню.
Все это пространство имеет форму прямоугольника, и стеклянная стена вместе с городом за ней выглядят настолько нереально, что я не сразу понимаю — здесь никого нет. Двигаюсь вдоль окон, влекомая приглушенным голосом где-то поблизости. Дойдя до обеденной зоны со стеклянным столом на шесть персон, вижу полоску света на полу и открытую дверь, ведущую в отдельную комнату.
Пройдя внутрь, наталкиваюсь на голос хозяина.
— Я говорил не звонить мне на мобильный, — строго бросает он в трубку. — Ты забыл в какой стране живёшь?
Повернувшись спиной, смотрит на ночной город, расстилающийся повсюду вокруг, потому что здесь три стены из четырех стеклянные!
Боже мой…
Вот это вид.
Но вместо того, чтобы открывать от восторга рот, я, наоборот, захлопываю его поплотнее.
Затаившись, смотрю на стоящую у стены высокую босую фигуру, одетую в черные джинсы.
Не надо было с ним ехать. Почему я сначала делаю, а потом думаю?! Почему?
Он не идиот, не безмозглый мажор. Он мужчина с очевидными навыками раздавать приказы, и судя по выговору — выпускник чертового МГИМО! Мне с таким никогда не справиться.
Но я уже стою в его спальне. Я согласилась на это сама. Куда мне деваться?
В отсветах потолочной подсветки отчетливо видны мышцы, впадины и бугры. Линия позвоночника и ямки у его основания. Мои глаза стекают ниже. К узким бедрам и длинным ногам, на которых идеально сидят любые штаны, не сомневаюсь.
