— Какую должность вы получите в Дьямоне, позволено мне спросить, милорд?
— Я буду владетелем. Дьямон станет моим. Если наш король не передумает до вечера, — тут он то ли пошутил, то ли нет.
Вообще, он не верил, что король изменит решение, раз уж сообщил о нём.
— О, милорд! — глаза женщины заблестели. — Это ведь замечательно!
Он просто кивнул:
— Да, неплохо. Дай-ка мне лепёшку, если есть.
Она поняла возможности? Женщины редко захотят упустить выгоду. Сайгур не сомневался, что когда-то Аста рассчитывала выйти за него замуж, и что отец-барон, может быть, даст землю и службу — он всех своих бастардов, а их был добрый десяток, пристраивал так или иначе. Сайгур решил служить королю. И он никогда не обещал брак ни Асте, никому. Она решила держаться него? Хорошо. Женщины не созданы жить одни.
— Конечно, милорд, вам надо перекусить, — она прошла дальше в палатку, выдернула из стопки лепешек самую румяную, смазала маслом, которое зачерпнула из горшочка, свернула и подала.
Сайгур с удовольствием откусил и принялся жевать. Лепешка была с травами и какими-то специями — Аста готовила вкусно. Конечно, она будет полезна в Дьямоне. Поручить ей хозяйство замка или кухню? Нужно будет окружить себя верными людьми. Мальчишек он заберёт, хватит уже их баловать, а о ней позаботится — это обязательно. Сайгур умел быть благодарным. Только вот жениться из благодарности — дурость, конечно. Женятся ради другого.
— Вот, возьми, — он нашарил в поясной сумке кошелёк, туго набитый серебром, протянул женщине. — Купи, что требуется. И для хозяйства, и что нужно тебе.
— Спасибо, милорд, — она хотела что-то добавить, но другое слишком явно отвлекло его внимание.
Он увидел, что по проходу между палатками двигалась живописная компания, не заметить которую было сложно. Во-первых, потому, что там был Найрин Кан, его брат. Во-вторых, и это главное, себе-то можно не врать — рядом с Найрином шла леди Гайда, сестра короля, именно её пёстрая свита и окружала их всех, создавая толпу. А ещё…
Женщина рядом с принцессой точно не относилась к её свите, настолько она была другая. В длинном тёмном платье непривычного кроя и красном шёлковом жилете, расшитом серебряной нитью, в драгоценном, набранном из серебряных пластин с камнями поясе, на голове маленькая шапочка, легкое покрывало струилось по плечам. Она была довольно высокой и худой — куда более худой, чтобы это нравилось бы Сайгуру. Высокие скулы, узкое лицо, выразительные глаза, тонкий прямой нос с небольшой горбинкой — необычная незнакомка. Но всё равно красивая. Она ступала легко, будто летела над сухой пыльной землёй, и казалась такой равнодушной и спокойной. Её взгляд надменно скользнул по Сайгуру…
В лагере собрались разные люди, их одежда временами была ещё более замысловатой. А незнакомка заметилась потому, что прогуливалась с леди Гайдой. Принцесса, кстати, посмотрела на него откровенно, с вызовом, и задержалась на несколько мгновений, словно приглашая приблизиться.
Он поклонился издалека. Тем временем Найрин раскланялся с принцессой и подошел. Улыбнулся Асте и демонстративно принюхался — лепешки пахли заманчиво.
— Это кто ещё такая? — спросил Сайгур.
И брат не стал уточнять, о ком речь, ответил сразу.
— Это тани Юна, хозяйка Дьямона.
— Что ты сказал? — удивился Сайгур. — Хозяйка Дьямона?
— Рядом с принцессой? Да, тани Юна. Вдова тана Суреша, покойного владетеля, мать его дочери. Юна Неприкосновенная, или Юна Недотрога, — и Найрин отчего-то засмеялся. — Понравилась?
Теперь Сайгур растерялся. Он на ком жениться должен, на дочери тана, правильно? На наследнице Дьямона. Если эта тани Юна — мать наследницы, то наследнице сколько лет, пять или шесть? Ладно, пусть больше. Десять-двенадцать? Всё равно мало. Брать в постель ребенка, путь и формально достигшего брачного возраста по каким-то своим дикарским меркам, Сайгур не желал совершенно. Это грех перед Пламенем к тому же. Тани Юна сама молода, не тянет она на мать взрослой невесты.
— Она мать наследницы? — уточнил он севшим голосом.
— Нет, — брат удивлённо на него посмотрел. — Мачеха. Она вторая жена тана. А что?
И Сайгур передохнул с облегчением.
— Наследницу зовут Челла, — сказал брат, демонстрируя дивную осведомлённость. — Челла Птичка. Красотка, как говорят.
— Почему Птичка?..
— Почему тебя прозвали Сайгур Кан Лунный Меч? — со смешком задал вопрос брат, и взял из рук Асты лепешку с маслом.
Сайгур только пожал плечами. Если и зовут иногда, ему это не мешает. А меч себе он добыл в одном из первых походов. С клинком необычного серого оттенка и крупным голубым камнем на рукояти. Хороший меч.
— Тогда скажи ещё, почему эта мачеха — Недотрога?
— Мне тоже любопытно стало, я прямо у неё и спросил, — невинно сообщил Найрин и хмыкнул, — она объяснила. Муж ещё при жизни надел на неё артефакт, из-за которого ни один мужчина её тронуть не может. Даже ненароком. Вокруг неё одни женщины.
— Шутишь? — Сайгур удивлённо уставился на брата. — Чушь какая. Да они точно дикари.
Аста принесла и передала Найрину чашу с водой. Услышав его последние слова, рассмеялась:
— Вот же бедная! — но, взглянув на Сайгура, смутилась и отвернулась.
— Дикари, — с непонятной неприязнью повторил Сайгур.
Его, кстати, и не тянуло никогда в горы, среди которых с незапамятных времен лежали Проклятые Княжества. Жить лучше дома, ближе к морю — спокойно и сытно.
Найрин воду допил и с улыбкой вернул чашу.
— Спасибо, Аста. Ты умница. Вкуснее тебя никто нас не кормит.
— Что вы, лорд Найрин, — она смущенно заулыбалась. — Кто же не умеет простые лепешки печь!
Сайгур нахмурился, и она поспешно скрылась в палатке. А он сам не понимал, почему рассердился. Вроде бы не с чего?
— Горные Княжества дольше всего были оплотом Древних, — сказал Найрин. — Ты знаешь. Там много всякого. В каждом замке и каждой деревне тебе расскажут о парочке древних проклятий, и хорошо если их там не больше.
— Надеюсь, что в Дьямоне это уже выветрилось, — пробормотал Сайгур сквозь зубы. — Мне ещё проклятий не хватало. Я буду владетелем Дьямона, брат. И хочу, чтобы ты поехал туда со мной.
