мигом прекращая плакать.
— Но ты одна. Маленькая. В фонтан! — объяснил он.
Неожиданно Мел адресовала ему озорную, совсем не детскую улыбку, и Анте почувствовал себя в точности как на пороге очередного консульства.
— Но зачем ты украла гитару? Зачем убегала от меня?
— Я не от тебя убегала, а от стражника. И тебя дурака спасла. Арестовали бы тебя прямо в той дождевой бочке — и дело с концом. А так без гитары посидел бы там спокойно, подождал, я бы сама тебя нашла и отправила обратно. Так тут принято. А теперь что?..
— Теперь мы все по уши в этой каше, которую вы заварили, — вздохнула Кина и лёгким движением руки помогла Анте встать, и хотя тот поморщился от боли в лодыжке, стоически её вынес.
— А почему меня должны были арестовать?
И тогда сёстры поведали ему, что в этом мире музыка запрещена под страхом смертной казни. Выслушав их, Анте с улыбкой посмотрел на Уну. Его пробрал глубинный нервный смех.
— Почему из всех возможных миров я попал именно сюда? Почему я не мог очутиться в мире, где запрещён какой-нибудь… сельдерей? Бокс? Роликовые коньки? Что мне делать? Мне конец?!
— Мы сделаем всё, чтобы вернуть тебя домой невредимым, — серьёзно ответила Кина, нахмурилась и вытерла совершенно чистые ладони о грязный комбинезон.
— Но что плохого в музыке? Почему она под запретом? — изумился Анте. Он никак не мог унять внутреннюю дрожь.
— Так было всегда.
— Как такое возможно? А танцы? А колыбельные?
— Нам запрещено не просто петь, но даже мычать себе под нос. Никто уже и не помнит, как должны звучать колыбельные.
— Но мы стараемся помнить, — осторожно добавила Мел, и её глаза-фонарики мигнули, как бы спрашивая позволения сестры. Та кивнула. — Кина делает потайные музыкальные шкатулки, как наш отец когда-то. А я их доставляю на подпольный рынок.
Вдруг Анте проникся к сёстрам таким уважением, что ему стало совестно за страх. Ведь он появлением в этом мире подверг их не меньшей опасности, чем себя самого.
— И как живётся без музыки? — печально спросил он.
— Сложно жить в полной тишине, но даже у механизма есть свой ритм, — ответила Кина, и позвала их обедать.
Не потребовалось никаких объяснений, чтобы Анте перешёл из категории "незнакомец" в категорию "гость". Странный, но вкусный и сытный обед из бутербродов с чёрным маслом (он искренне надеялся, что оно было не машинное) немного приободрил его. А услышав от Мел, что Анте подвернул лодыжку, Кина молча принесла механические ботинки.
Едва стоило их надеть, нога тут же перестала болеть. "Волшебные" ботинки ещё и пружинили, отчего Анте мог прыгать как кенгуру, правда не рискнул, не желая вписаться макушкой в низкий потолок. Хватало и того, что всё само вокруг шаталось.
— Потом вернёшь. Смотри не сломай, — наказала Кина.
— Я был бы более признателен, скажи ты так про мою ногу.
— Ногу тоже не ломай.
Кина решила, что другой такой возможности у неё не будет, и показала Анте инструмент, почти похожий на гитару, хоть и очень странную. Это действительно была гитара, но воссозданная по старинным чертежам, и чтобы улучшить её, Кина попросила разрешения изучить Уну.
И хотя Мел жаловалась, что сестра нисколько не оценила её стараний, Анте видел во взгляде Кины неподдельный восторг. Та бережность, та любовь, с которой мастерица обращалась с инструментом, не встречалась ему даже среди лучших музыкантов.
Ей потребовалось всего несколько минут — и вот Анте вновь держит в руках свою Единственную. Он хотел сыграть сёстрам в знак благодарности, но почему-то так и не решился.
Собираясь в обратный путь, Анте поймал себя на мысли, что тянет время. То ли боясь попасться страже, так и не добравшись до дома, то ли потому, что ему вовсе не хочется уходить.
Время подарило ему такую возможность — путь их лежал не напрямую, а через подпольный рынок, куда Кина и Мел должны были отнести музыкальные шкатулки.
Казалось, в пути Кина производит какие-то невероятные математические вычисления. Немыслимым образом она ступала туда, куда надо, и ровно в ту секунду, когда там как раз появлялась нужная поверхность или лестница.
— Как ты это делаешь? — с восторгом спросил Анте. В этот раз благодаря Кине он даже ни разу не споткнулся.
— Дед был архитектором, — ответила она, не отвлекаясь от вычислений. — Здесь всё подчинено алгоритму, который я знаю как свои двадцать пальцев.
— Ты хотела сказать: "Как свои пять пальцев"?
— У тебя руки-ноги на месте? — озадаченно поинтересовалась Мел.
— Да, — на всякий случай Анте поглядел на свои ладони.
— Тогда двадцать.
Уна, замаскированная под реактивный ранец, молчаливо висела на его спине вниз головой. Анте послушно следовал за Киной, уверенный, что без неё точно потеряется в странном, путаном городе, и был готов шагнуть за ней хоть на девятый круг ада, но что-то в этой логике сломалось, стоило ему снова оказаться перед прозрачным воздушным мостом.
— Как вы вообще по нему ходите?
— Просто смотрим под ноги.
— А если упадёшь?
— А зачем падать?
— Ну а вдруг?
— Ну ты ж не совсем дурак?
— Нет…
Разведя руками в стороны, мол "ну-всё-же-понятно", Кина продолжила путь. Анте хотел объяснить, в чём она не права, но решил сделать это как-нибудь потом. После того, как он стал жить одним днём, у Анте вошло в привычку откладывать на потом всё, что требовало дополнительных усилий. Обычно к тому моменту, как он брался за проблему, та уже переставала иметь значение. Потому чаще всего он к ней и вовсе не возвращался.
— Вот мы и на месте. Подпольный рынок, — шепнула Мел.
Глянув на облака, скрывающие зеркальный купол небоскрёба: весь потрескавшийся и в пыли, Анте не смог скрыть усмешку.
— Ах, да, подпольный — это ведь значит "на самом верху".
— Город постоянно меняется и перестраивается, — ответила Кина без тени улыбки. — Дома и улицы перемещаются. Ты никогда не найдёшь здание в том же месте, где видел его раньше.
— И как же вы ориентируетесь? — растерянно спросил он, чуть не вписавшись в зеркальную дверь.
— Маячки, — Мел тайком показала ему наручные часы с сотней деталей и огоньков на циферблате, и Анте мельком заметил, что по коже её тянутся тонкие ниточки электросхем.
Более странного места Анте никогда не видел (и был уверен, что уже не увидит). Внутри небольшого купола развернулась целая флотилия торговых отделов, уходящих ввысь по спирали. Между ними точно среди библиотечных стеллажей стремились к небу вертикальные лестницы.
От уровня к уровню под лязг металла перелетали люди на реактивных ранцах, тут же у других
